ро мое мнение о самых отвратительных в мире звуках изменилось. Их, эти звуки, придумали конструкторы Ереванского часового завода, когда трудились, создавая будильник «Бирюза».
Годы спустя я вспоминал и армянских часовщиков, и неблагозвучные трели их детища с ностальгической теплотой – все пять курсантских лет, когда просыпался в казарме от зычного крика: «Рота, подъем!»
Ныне меня будит Дана. Я ее вообще-то нежно люблю, но по утрам… По утрам ее мелодичный голос кажется мне микстом из мерзкой «Зорьки», мерзкой трели будильника и мерзкого вопля дневального.
– Сереженька, пора вставать!
Я промычал что-то невразумительное, пытаясь нырнуть поглубже в сон и там укрыться от неизбежного.
Фраза повторилась, ровно с теми же интонациями, но погромче:
– Сереженька, пора вставать!
– Дана, давай ты сама поднимешь детей… – забормотал я. – И накормишь… А я еще совсем чуть-чуть посплю… А потом отведу их в школу, честно.
Чтобы выдать эту тираду, обосновывающую святое и неотъемлемое право граждан на утренний сон, мне пришлось проснуться. Не совсем, не до конца, но пришлось. И кое-что вспомнилось…
– Дана, у тебя проблемы с памятью! – возмутился я, от возмущения включаясь окончательно. – Какая школа?! Сегодня первый день каникул!
– В школу детям не надо, – согласилась Дана. – Иначе я разбудила бы тебя полтора часа назад. Я сама их и подниму, и накормлю. А тебе пора собираться на службу.
Служба – это святое… И я живенько оказался на ногах и вскоре очутился в ду́ше, где смыл с себя остатки сонливости. Протопал на кухню, вынул из микроволновки завтрак, разогретый Даной, и сварливо поинтересовался:
– А где мой кофе?
Она ответила через кухонный динамик, причем в точности скопировала мою сварливую интонацию:
– А кто не подключил меня вчера к кофемашине? Завари растворимый быстренько…
– Домомучительница!
Другого ответа у меня не нашлось. Ненавижу растворимый… Ну да, сам виноват, но не повод же для попреков… Кофеварка в нашей кухне стоит навороченная, но без блока беспроводного управления, все никак не соберусь его купить и поставить. А вчера опять не состыковал разъем, позволяющий Дане руководить действиями этого агрегата…
Дана, если кто-то еще не догадался, – мои самообучающиеся «умные часы». За шесть лет нашего плотного знакомства она самообучилась разным вещам, не описанным в рекламных проспектах. Даже врать научилась (для моего, как постоянно утверждает, блага). По крайней мере, если во время просмотра футбольного матча Дана скажет, что пива в доме больше нет, – верить ей нельзя, лучше самому сходить к холодильнику и убедиться.
Иногда, рассердившись на Дану, я угрожаю отформатировать ей память и начать процесс обучения заново, с учетом всех ошибок. Но, разумеется, никогда этого не сделаю. Все-таки член семьи, хоть и электронный. Так и живем…
Или наша негромкая пикировка разбудила Маришку, или ее внутренние часы не успели перестроиться на каникулярный лад, но когда я совсем собрался уходить, дочь выскочила в прихожую – как спала, так и выскочила, босиком и в ночной пижаме. Сын не появился, он в смысле утреннего сна мало отличался от меня.
Пришлось задержаться, поздороваться, поцеловать, тут же попрощаться, повторив вчерашние директивы:
– Ложись и досыпай, или не ложись, если не хочешь, поиграй, но Марата не буди. Дана разогреет вам завтрак, съешьте всё. В полдень придут Наташа с Ларой, и вы все вместе отправитесь в зоопарк. Слушайтесь и Дану, и Наташу, приду – проверю.
Без Даны на запястье я чувствую себя в непривычном одиночестве… Но сегодня придется ее оставить приглядывать за детьми.
– Ну конечно же, папочка, мы непременно будем слушаться, – прямо-таки проворковала Маришка.
Судя по хитрющему виду дочери, у них с братцем уже заготовлен на каникулы длинный список шалостей, каверз и даже хулиганских выходок… У Даны-то особо не забалуешь, живо отключит детские каналы на телевизоре и заблокирует выход в Интернет. А вот Наташа, младшая моя сестра, часто потакает племяннице и племяннику. Да и я только стараюсь казаться строгим папой, и не всегда удачно. Нелегко растить двоих детей в одиночку и не баловать их…
Словно подслушав мои мысли, Маришка произнесла задумчивым и почти взрослым тоном:
– Весна пришла… А мама скоро вернется?
– Конечно же, малышка, она скоро вернется… – ответил я, постаравшись сделать вздох незаметным.
Она, так же как и брат, считает, что мама уехала надолго погостить к своему отцу, их дедушке… Знать правду им рановато.
Маришка еще раз поцеловала меня и отправилась в спальню.
– Время выхода из дома было полторы минуты назад, – напомнила Дана, тактично не вмешивавшаяся в разговор отца с дочерью.
– Бегу, уже бегу… – отмахнулся я, но никуда не побежал: приник к экранчику домофона, пощелкал клавишами.
Некоторые перед уходом проверяют: