о землю и несколько секунд не мог вздохнуть, лишь разевал рот. Кот стоял у меня на груди, прижимая меня к земле всеми четырьмя лапами, и сердито шипел. Он оказался неожиданно тяжёлым, и дыхание никак не желало восстанавливаться.
– Слезь с меня, – полузадушено прохрипел я, – пожалуйста.
Он сверкнул глазами и спрыгнул на землю. Я потёр ушибленную и оттоптанную котом грудь и неловко сел.
– Что это было? – жалобно промямлил я. – Что на тебя нашло?
– Это что на тебя нашло? – кот был зол, по всему видно. – Что ты творишь? Ящер тебя раздери!
Да что я такого сделал-то? Что его так взбесило? Всего-то хотел сказку процитировать. Ерунда – только несколько слов.
– Я только хотел сказать, что в таких случаях всегда говорят, – стал оправдываться я. – Избушка, избушка… тихо, тихо, я больше не буду. Если тебе не нравится, я лучше помолчу.
– Лучше помолчать, когда не понимаешь, что говоришь.
– Ну так объясни. – я тоже разозлился. На груди синяк будет! Однозначно. Вроде кот, как кот, а как врезал, будто тараном. Просто сказать не мог? Нечисть!
– «К лесу задом, ко мне передом» – так ты хотел сказать?
– Ну, – кивнул я. – Так ведь должно говориться? Разве нет?
– А что это значит по-твоему? Для чего говорится?
– Так всё же ясно, – удивляюсь, – чтобы избушка повернулась ко мне входом, а к лесу, соответственно, задом.
– А о каком лесе речь идёт? – кот спрашивал с таким выражением, словно общался с недоумком.
– Да откуда я знаю, – возмутился я. – Лес и лес.
– Лес и лес, – передразнил он. – Лес здесь поминается только один! Тёмный лес! – он мотнул головой показывая на деревья кругом. – Я же тебе говорил, что Яга Виевна частенько в явь наведывается. Так вот к лесу задом, к тебе передом, если ты собрался из яви в навь, в тёмный лес. В яви вошёл, в тёмном лесу вышел.
– Понятно, – пробормотал я, хотя до конца ещё не понимал.
– Ничего тебе не понятно, – буркнул кот. – Что ты хотел с избушкой сделать? Здесь кругом тёмный лес и спереди, и сзади. Здесь совсем другая формула, её мало кто знает.
– А какая?
– Так я тебе и сказал.
Я только собрался ответить коту какой-нибудь дерзостью, но не успел. Меня перебил чистый мелодичный женский голос.
– Не ссорьтесь, мальчики.
Я подскочил от неожиданности, обернулся. Возле избушки стояла женщина в длинном до земли сарафане, простом, без лишних украшений. Молодое приятное лицо в обрамлении прядей тёмно-русых волос, выбивавшихся из-под повязанного на голову платка. Она была высока и стройна, на её губах танцевала лёгкая едва заметная улыбка, а глаза рассматривали меня умным внимательным взглядом.
– Здрасьте, – сказал я растерянно. Это ещё кто? Какая-то помощница Яги? Или пленница? Трудно ей, наверное, тут в тёмном лесу. Молодая и красивая, и умная, похоже, вон какой взгляд внимательный, цепкий. Марья Искусница? Василиса Премудрая?
– Здравствуй,