что да.
Росаура (к Сехизмундо)
Лишь грустный странник (о беда!),
Забредший под эти своды,
Слыхал про твои невзгоды.
Сехизмундо
Но, значит, твой час настал,
Раз я знаю, что ты узнал,
Что вовек я не знал свободы.
(Схватывает ее.)
Ты слышал мои откровенья,
И этой сильной рукою
Свершу я суд над тобою.
Кларнет
Я-то глух от рожденья,
Не слыхал.
Росаура
Я прошу прощенья
И считаю себя свободным,
Если ты рожден благородным.
Сехизмундо
Твой голос мне кажется ясным
И образ таким прекрасным,
А гнев мой таким бесплодным!
Кто ты? Пусть мало я
Знаю про белый свет,
И здесь с младенческих лет
Колыбель и тюрьма моя;
Пусть лишь глухие края
Помню я, где родился
И где навек схоронился,
Где живу я, скелет живой,
Где живу я, мертвец с душой,
Где я говорить разучился;
Пусть в жизни я знал одного,
Всего одного человека,
И только его от века
Видал из мира всего,
И ведал лишь от него
Про небо и землю, – верю,
Пускай я подобен зверю,
Что я человек средь зверей,
Хоть зверем среди людей
В темнице я горе мерю.
Пусть брал я свои уроки
У зверей, что кругом блуждали,
У птиц, что кругом летали,
И звезд лучистые строки
Читал мой взор одинокий, –
Ты взору явил утешенье,
И слуху отдохновенье,
И роздых среди мучений,
Ты прервал мои пени,
И мне принес облегченье.
Когда на тебя взираю,
Прекрасным тебя нахожу,
И чем упорней гляжу,
Тем упорней глядеть желаю.
И сам я не понимаю,
Отчего так глаза жадны:
Ведь, на смерть обречены
За жажду, не знали жажды
И, жадно взглянув однажды,
Умереть, но глядеть должны.
Так лучше глядеть умирая;
Если смерть мне сулит твой вид,
То разлука что же сулит?
Горе, гнев или мука злая,
Впереди меня ожидая,
Злую смерть мне сулят равно,
И мне кажется – все одно:
Иль несчастному жизнь подарить,
Иль счастливого жизни лишить;
Значит, мне умереть суждено.
Росаура
Изумляюсь и поражаюсь
Тому, что пришлось увидеть.
Но, чтоб ничем не обидеть,
Спросить ни о чем не решаюсь.
С одним лишь я соглашаюсь,
Что, видно, самой судьбой
Мне послана встреча с тобой
В утешенье, коль утешает
Того, кто в жизни страдает,
То, что страдает другой.
Я слышал про одного
Мудреца: он был нищ настолько,
Бедняк, что трава лишь только
Была питаньем