которая была скрыта от посторонних глаз. Я боялась его даже тогда, когда парень сидел на самой дальней парте в классе и прожигал мой затылок своей ненавистью.
Я готовилась ко дню, когда он даст мне отпор, поэтому делала все возможное, чтобы этот день не пришел. Нападение всегда было моей лучшей защитой.
У Коула было поистине темное сердце. Он разговаривал на непонятном нам языке – шептал себе что-то под нос, рисовал странные знаки в своих тетрадках. Меня всегда завораживало это.
Но я хотела, чтобы все и дальше продолжали считать его фриком.
Когда Стоунэм ушел из нашей школы, я вновь обрела свободу и почувствовала облегчение.
Я, правда, хотела стать лучше… Но произошло то, что отложило мои никчемные попытки по исправлению характера.
А теперь я вижу его, и каждая клеточка моего тела трепещет под его хладнокровным взглядом.
И лицо стало другим – более волевым, более жестоким. Шрам, который я считала безобразным, затянулся, и я почти не замечала его, бледнея под напором светло—турмалиновых глаз.
Всем своим видом Коул показывал то, что раздавить меня не составит ему никакого труда.
И я понятия не имела, как мне с ним бороться. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть от самой себя.
То, что спрятала в самых тайных и глубоких уголках своей памяти.
Чуть не взвыв от отчаяния и боли в ногах, я сняла туфли и пошла по асфальту босиком, радуясь, что на улице уже давно стемнело. Зачем я вообще пошла на эту глупую вечеринку? Возможно, так мне бы удалось избежать этой неприятной встречи.
Но что-то мне подсказывало, что Коул выжидал специально. И пусть не здесь и не сейчас он нашел бы меня в любом случае, потому что его слова, его действия совсем не выглядели спонтанными.
Он смотрел на меня так, будто жертва, за которой он гонялся много лет, наконец—то забралась в его капкан… Причем пришла туда добровольно.
Мне внезапно почему-то захотелось как можно быстрее дойти до кампуса – после встречи с Коулом я больше нигде не чувствовала себя в безопасности. Резко обернувшись назад, я увидела перед собой пустую дорогу, хотя еще несколько секунд назад была уверена в том, что слышала чьи—то шаги.
Я наблюдал за тобой.
Попав на территорию университета, я вздохнула с облегчением, потому что здесь в любое время суток горели фонари, гуляли одинокие студенты, или же собирались небольшие группы.
В то же время я очень боялась того, что увижу в своей комнате. Коул пообещал мне не самый приятный сюрприз, но я даже не догадывалась, что там может быть. От этого психа можно ожидать чего угодно.
Раньше он был просто душевнобольным, к которому я испытывала странные чувства. И, уж точно, не была к нему равнодушна, как к большинству людей.
Теперь же он был ненормальным, от которого невозможно было отвести глаз, и вызывал еще более смешанные чувства.
Страх. Дрожь. Желание расцарапать его лицо, оставляя на скулах шрам за шрамом.
– Он не посмеет меня шантажировать. Пусть найдет себе другую игрушку, – в пустоту