желанием. Слегка повертев пакетик с коксом между своих наманикюренных пальчиков, засунула его назад и резко захлопнула ящик, пытаясь усмирить свое дыхание.
Нет, никаких наркотиков. Я должна справиться с этим. Это не самый лучший способ еще раз доказать себе, что я не одинока.
Я не должна уходить от реальности. Только не таким способом.
Коул
Я мог бы с легкостью заявить, что абсолютно ничего не боюсь. Но, пока на земле существует такое место, как то, где я сейчас нахожусь, я смело могу убрать эту мысль из своей головы.
Лишь эти зловещие коридоры могут тронуть мою душу, вырывая на свободу ужас, который я все же тщательно умею скрывать.
Психиатрическая больница в пригороде Лос-анджелеса, которую я посещал около двух раз в месяц, сегодня выглядела почти дружелюбной, но я—то знал, что скрывается за этими розами, украшавшими ее внешний фасад.
Шипы.
– Мистер Стоунэм, пройдемте. Он недавно принял успокоительное, а в последний раз, когда я заходила, спал. – Миловидная девушка – местная медсестра – потянулась к своему пучку на затылке, как только увидела, как я ворвался в двери лечебницы. Она хотела распустить прическу, но в последний момент передумала и сделала вид, что просто провела рукой по светлым волосам.
– У меня мало времени. Инцидентов не будет? – Я старался сделать так, чтобы мои слова прозвучали, как можно, более безучастно.
– Я не могу вам ничего обещать. Сами понимаете – случай тяжелый. – Она посмотрела на меня с грустью в глазах, но мне не было никого дела до ее сочувствия.
– Мне можно остаться с ним наедине?
– Не думаю, что это хорошая идея, – мягко попросила она, но я оглядел ее долгим взглядом и заметил, как она дернула плечами, не в силах противостоять мне.
– Сейчас он в первом или втором…? Образе, – поясняю я, задав вопрос, который на первый взгляд кажется нелепым. Но девушка была в курсе дела и, достав ключ, отперла дверь с изображением нумерации.
– Я оставлю вас, но лишь на несколько минут, – прошептала она, не желая задерживаться в этой комнате. – Он сейчас в более спокойном состоянии из двух. Но сами понимаете…
– Понимаю, – отрезал, и она неторопливо закрыла дверь, а я повернулся лицом к человеку, который сидел за столом и что-то увлеченно писал, словно был отчаянным писателем, ухватившимся за свою музу.
Если бы.
– Девять лет, пять месяцев, три часа… – шептал он и писал в своей тетради какие-то формулы, время от времени производя какие-то расчеты на своем калькуляторе.
За столом сидел мужчина, одетый в белую рубашку, как и у всех в этой больнице. Он оброс бородой и волосами, которые теперь заплетал в хвост, и все же каждый, кто бы посмотрел на него в первый раз, мог бы с уверенностью предположить, что в молодости это был вполне себе красивый мужчина.
Мы были с ним очень похожи. И я меньше всего на свете хотел, чтобы это было правдой.
– Девять лет, пять месяцев, три часа… – Снова и снова он повторял эти слова и даже не