подошёл к карте. Он осознал, как стремительно она становится бесполезна. Теперь на ней верен только ландшафт, и то маловероятно. Но нечто отвлекло его от карты. Это был отвратительный запах, смесь горелого мяса, ткани и топлива. Воображение живо нарисовало сгоревшие танки на ближнем берегу Эльбы. Запах, будто прямо у него на столе идёт сражение. Будто эти пушечки и солдатики – были когда-то живые. И, как бы ни радовал запах вражеского трупа, окно Макс всё же решил прикрыть, после чего закурил.
– Кофе будет готов через пару минут. Да, господин генерал…
– Тоже почуяли? А теперь садитесь и закуривайте. Прямо здесь.
Адъютант скромно сел с другой стороны стола, сложив руки на коленях.
– У вас нет сигарет?
– Бросил, господин генерал.
– Ну не духи же разбрызгивать в моём кабинете. Может, предпочтёте трубку? К кофе, что может быть очаровательней?
Курт шумно вдохнул через зубы: – Вы дьявол, господин генерал-полковник – И направился к двери.
– Я же просил! Никаких генералов меж нами – крикнул он закрывающейся двери.
Адъютант не стал закрывать за собой дверь, и принёс кофейник:
– Господин… Рихтер. Куда поставить кофейник? – и пробежался по столу сплошь занятому картой.
– А ставьте прямо на карту. Я успел её испортить. Несите сливки и галеты, – и набивая трубки, снова украдкой глянул на часы.
В его воображении на мгновение возникла пыльная дорога и мчащиеся танки, и танкисты, высунувшиеся из люков своих серых боевых машин. Он поймал себя на мысли, что и его воображение отстало от времени, мол, нет сейчас никаких серых угловатых танков. И Макс снова взглянул на часы.
«Это превращается в невроз…» – подумал он, и слегка качнулся на стуле. Он заметил непроизвольно дёргающуюся ногу. Сапоги ловили отблески света из окна за спиной Рихтера, и нога дёргалась так быстро, что и метроном за ней не поспеет. Нога отбивала вполне ощутимый ритм несущегося на всех парах локомотива.
«Это точно невроз. Допью залпом эту чашечку кофе, и буду сидеть с радистами. Или лучше послать адъютанта?»
Он взглянул на Курта, прямого как струна, на которой держится маленький маятник. Этот «маятник» был в состоянии видимого покоя. Никаких лишних колебаний.
Курт поймал на себе взгляд Рихтера:
– Будут приказы, господин генерал?
Макс был выдернут из подсознания, в котором уже стоял грохот телетайпов, едва не вздрогнув, он скупо ответил: – Пейте кофе.
Сам же он отставил чашку в сторону и достал из ящика трубку и кисет.
– Вас угостить? – спросил он, набивая трубку.
– Если вы не изменили вашего приказа…
– Не изменил, – и Макс нагнулся к ящику за второй трубкой. Он протянул её своему адъютанту со словами: – Будь я принципиален в этом вопросе, я бы заставил вам на ней жениться.
– Простите? – Курт спросил, принимая трубку.
– С курением как с… интимными потребностями. В том плане, что… совершенно разная скорость и отдача. Трубка с вами