Нет, дочь моя, я не собираюсь с вами враждовать. Ещё совсем недавно я отдал бы всё, жизнь и блаженство души, отдал бы с лёгкостью, чтобы только уничтожить проклятого Разрушителя. Ведь Разрушитель, его воплощение – одно из трёх общеизвестных пророчеств, знаменующих Второе пришествие Спасителя. Воплощение Разрушителя, прорыв Тьмы и появление Отступника, хотя с последним до сих пор не согласны многие в Курии… Я всей душой стоял за исполнение Его замысла, но… – он развёл руками, – сейчас уже не знаю, чему верить. Удар Меганы – хотите верьте, хотите нет – открыл мне глаза. Я умирал, дочь моя, умирал и воскресал, и… – Этлау содрогнулся, – я заглянул в то место, что вы, некроманты, называете Серыми Пределами. Всю мою жизнь я верно служил Спасителю. Я верил, что после телесной гибели душа моя вознесётся к Его престолу. Что мои дела будут строго и беспристрастно рассмотрены, и мне будет определена посмертная судьба…
– Что же случилось? – голос Рыси казался полон самого искреннего сочувствия.
Этлау остановился, повернулся, взглянув прямо в глаза девочке-дракону.
– Я знаю, кто ты, дитя, – негромко сказал он. – Ты – тот дракон, с которым мы схватились у башни. Ты изменила облик, но сущность твоих пращуров от меня не спрячешь. И это ещё один проклятый дар, которого я страшусь. Я знаю, ваш род наделён способностью везде и всюду отличать правду от лжи, вы легко читаете в людских душах… я говорю тебе правду, дитя, когда кинжал Меганы дошёл мне до сердца… я умер. На краткий миг, но я умер. Я не чувствовал боли, ничего. Но я видел весь Эвиал, от крайнего западного предела, залитого Тьмой, до последних укрывищ богомерзких дуоттов на востоке. И я видел… – голос упал до почти неразличимого шёпота, – я ощутил Её во мне. Куда яснее и чётче, чем стоя под истребительным заклинанием ордосских магов. Я ощутил Её во мне, понимаешь, некромант?! Так же, как, наверное, и ты ощущаешь Её в себе… После этого я был сам не свой. Плохо помню, что творилось со мной. Я убил наёмника, пленил Мегану, пытался убить Анэто… маги обратились против меня. Многие святые братья, вставшие на мою сторону, погибли… я скорблю обо всём и обо всех, но сейчас самое главное – чтобы ты смог помочь мне, Неясыть.
Не переставая говорить, Этлау повернулся и зашагал дальше по коридору.
– Вернувшись в Аркин, я был словно безумный. Я… стал другим. Совершенно иным, и даже не знаю, человеком ли. Я молился… день и ночь я просил Спасителя вразумить меня и защитить своего верного слугу от тенет Тьмы.
– Он не отозвался, – спокойно заметила Рыся. Она не спрашивала, она утверждала. – А ведь после Арвеста ты верил, что именно Он спас тебя…
У инквизитора сквозь зубы вырвался сдавленный стон.
– Да, я верил, и я думал именно так. Но… сейчас я вижу только Тьму. Чувствую только Тьму. Смотрю на себя подле Чёрной башни… и понимаю, что не был собой. Может, только в те краткие моменты, когда пытался говорить с тобой, некромант.
– Не могу сказать, что те твои речи могут служить образцом разумности, Этлау.
Инквизитор горько усмехнулся.
– Именно. Кому-то очень хотелось,