Обычно на каждого кандидата приходилось около сотни страниц чтива, а тут всего жалкий десяток. Немного о том, как он провел детство в приюте, немного слов от коллег, друзей, о которых было известно. Этот мистер Андерсон был темной лошадкой. Джексон рассудил, что хорошей линии вопросов для интервью ему не построить, придется импровизировать. И много.
Дочитав до конца краткое био, он попытался составить фразы, с которых он будет «заходить». Отобрав более десятка из тех, которые он повторял от передачи к передаче лишь с небольшими изменениями, Саймон Джексон оперативно поместил их в блокнот. Еще раз прочел их, чуть-чуть подправил.
– Это никуда не годится, – пробормотал он. Потом постучал пальцами по столу и поднял трубку телефона. Нажал кнопку быстрого набора, на которой значилось: «Дж. Стинсон». – Джефри, ты не мог бы зайти ко мне? У меня есть вопросы по нашему кандидату.
– Да, конечно. Сейчас буду, – отозвался приглушенный голос Джефри Стинсона в трубке.
Через минуту раздался стук в дверь.
– Войдите! – скомандовал Джексон, и в проеме двери нарисовалась фигура Джефри Стинсона. – Присаживайся, Джеф, – он указал на стул рядом со столом.
Джефри послушно уселся и стал внимательно смотреть на Саймона Джексона.
– Джефри, какого хрена? – Саймон потряс перед ним досье. Казалось, что его глаза вот-вот вылезут из орбит от возмущения.
– О чем ты, Саймон?
– Ты издеваешься? О чем я буду говорить с этим парнем?! Да тут же ни хрена нет! – он демонстративно бросил стопку бумаг на стол. Потом придавил ее пальцем и продолжил. – Вы, должно быть, выжили из ума, если решили выпустить в эфир парня, о котором практически ничего не известно! О чем вы вообще думали?
– Ну, ты же профессионал. Справишься, – спокойным тоном ответил Джефри, потом закинул ногу на ногу и сцепил руки на колене.
– Я не понимаю, чего пытается добиться игорная комиссия? Чтобы какой-нибудь псих взорвал бомбу в прямом эфире? – Джексон почти вопил.
– У нас самые лучшие меры безопасности, – Стинсон держался как скала.
– Ой, да ладно! Ты не хуже меня знаешь, что есть взрывчатка, из которой можно сделать нить, а потом из нее же сделать одежду! Немного естественного трения – и «до свидания, студия!» – он уже расхаживал по кабинету, размахивая руками, а Джефри Стинсон хладнокровно наблюдал за ним.
– Саймон… – сказал Стинсон, но Джексон уже лепетал что-то невнятное. – Саймон! – Джефри чуть повысил голос. – Наши аналитики подсчитали, что если мы будем продолжать выставлять напоказ однотипных личностей, как раньше – твоих любимых толстожопиков, то через месяц мы потеряем жирный кусок нашей аудитории. И это значит, что деньги с рекламы, которую крутят в перерывах – станут, уже, не такими большими. А твое премиум-обслуживание в больнице стоит очень недешево. Его могут убрать – и прости-прощай, Саймон Джексон. Напомни, как там твой рак