последними в этой колонне. Оказавшись на палубе, Фернард сразу же отступил на пару шагов, чтобы не мешать остальным пассажирам, и, выждав пару мгновений, пока следопыт приблизится к нему, развернулся лицом к городу, развёл руки в разные стороны, описывая таким образом оказавшийся перед ними вид, и что было мочи напыжившись от торжественности и радости, обратился к Гортеру: «Вот он, господин Гортер, Великий город Кальстерг! Столица всего Сентуса!» Однако не увидеть открывшуюся перед ними картину мог только слепой.
По левую сторону от галеры всё так же продолжала течь река, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг, и словно в противовес ей впереди простиралась необъятная корабельная пристань Кальстерга. Построенная из крупного серого камня, она вмещала внутрь себя и несла на своём теле многие тонны галер, боевых кораблей, парусных лодок, а также палаток, кранов, грузов, людей и лошадей. А за пристанью, будто бы из-под земли, вырастала гигантская стена, уходившая чуть ли не в облака. В стене располагались не менее внушительные врата, облицованные металлом и старинным барельефом, а также множество новых арок поменьше. Людские потоки втекали и вытекали оттуда, словно эти врата и арки были горным ущельем для бьющей из тёмных недр реки. И будто показывая своё превосходство над этой искусственной рекой, Кальст отражал их суетливые фигуры в своих спокойных водах. Шум и гам царили повсеместно, и для того, чтобы что-то сказать, нужно было негромко кричать.
«Как я понимаю, Вы видите этот город впервые? Ну что же, тогда я и двое моих коллег – Кварг де Чион и Диместр Эстарсольте (Фернард сделал едва заметную паузу, упомянув Диместра, которому следопыт прошлой ночью прострелил губу своей стрелой) – станем вашими скромными проводниками за этими стенами», – галантно объявил адъютант и преклонил голову.
Никогда доселе, ни в одной из земель Сентуса и за его пределами, ни в мире, ни на войне не видел следопыт столько народу в одном месте сразу. Работа для следопыта находилась не всегда, но её вполне хватало и в маленьких городах, и в деревушках, и в сёлах, и даже на хуторах. Но эта движущаяся необъятность… В такой толпе можно было легко потеряться; в такой толпе можно было легко получить удар ножом в грудь, так же легко, как и нанести этот удар и пройти дальше; в такой толпе можно было легко упасть прямо под ноги идущим, которые, скорее всего, не будут разбираться, что к чему, и просто затопчут любое препятствие на своём пути.
Повсюду можно было разглядеть бесконечных возничих и их обозы с вещами, красные флажки закусочных, ларьки и торговые палатки. Прислушиваясь к звукам то там то тут, можно было услышать, как кто-то расхваливал свой товар, кто-то бранился, голосил, смеялся, а кто-то просто кричал что есть мочи. Откуда-то доносилась громкая музыка, похожая на гул медных труб и глухие ритмичные перекаты барабанов. Почти у самого края пристани в один длинный ряд стояли простые