дом. Строить семейное гнездо, так сказать!
– Откуда деньги?
Прозвучало жестче и холоднее, чем хотел Костя, но объясняться он не стал. Его раздражали все эти разговоры о семейных гнездах – как будто с их другом ничего и не произошло!
– Ты знаешь, откуда, вместе зарабатывали! – возмутился Андрей.
– Вот именно, вместе, и я знаю, сколько мы сейчас зарабатываем. А еще знаю, какие у тебя долги.
– С долгами покончено!
– То есть, ты и с долгами покончил, и домик в деревне купил?
– А что такого?
– За дурака меня держишь? – вздохнул Костя.
– Да, за дурака! – вспылил Андрей. – Но не по той причине, о которой ты думаешь! Мы нормально зарабатываем, Костян, а будем еще больше! Весь этот бардак закончится и наступит наше время, время таких, как мы! Будет только лучше! Но уже сейчас все хорошо. Ты спрашиваешь, откуда у меня деньги? А ты посчитай, сколько ты потратил на помощь Валерке, и поймешь, что у тебя было столько же, сколько у меня, просто распорядились мы этим по-разному.
Считать Костя как раз умел, но суммы все равно не сходились. Впрочем, он не был уверен в этом до конца, и решил пока не обвинять Андрея открыто.
По крайней мере, не в мошенничестве. У него хватало других причин для обвинений.
– Ах да, я и забыл, что один из нас просто вычеркнул его из жизни.
– Ничего я не вычеркнул, – поморщился Андрей. – Просто я видел, что там дело гиблое, и решил не тратиться впустую. У меня же семья!
– Да, я слышал. То есть, все, что ты обещал ему, когда он спасал нас с тобой, больше не имеет значения?
– Не драматизируй, а? Я просто жду лучших времен, тех, когда помогать Валерке станет проще!
– Да, только ты ждешь их в теплом новом домике с женой и ребенком, а Валера – в сырой норе. Но тебе удобней не ездить туда, не видеть всего этого, не думать о нем, и тогда, конечно, все будет хорошо.
– Вижу, ты настроен на скандал. Нет, я в этом участвовать не буду, я не позволю тебе обвинить меня в том, в чем я совсем не виноват! Это у тебя нет жизни, вот ты и не отвлекаешься от Валерки и его проблем. Так заведи ее, а не пытайся разрушить мою!
Не дождавшись его ответа, Андрей поспешил покинуть комнату, да еще и дверью хлопнул напоследок. Он уходил от разговора в самом прямом смысле, старательно изображая из себя униженного и оскорбленного, и от этого становилось только хуже.
Костя понятия не имел, кому верить и что делать дальше.
Это было не худшее пробуждение в его жизни, но уж точно не одно из лучших. В первые секунды казалось, что болит у него все, будто его полчаса избивали ногами в какой-нибудь гнилой подворотне Кабула. Но Илья знал, что первым секундам доверять нельзя: тело еще не проснулось окончательно, разум замутнен, и суждение получится сомнительное.
Поэтому он терпеливо ждал – и не зря. Постепенно боль становилась более понятной, различимой, и он с уверенностью мог сказать, что его не переехали на катке, а изрезали стеклами. С этой мыслью пришло и нужное воспоминание обо