на палубу турецкого флагмана, где вовсю кипит бой, врывается волна казаков, сметая все на своем пути. Очень скоро сопротивление турок на флагмане было полностью сломлено, и казаки принялись за вторую галеру. Но там никаких сложностей не возникло, поскольку ее экипаж был истреблен уже практически полностью. А те немногие, что сторожили гребцов, сами побросали оружие, видя полную безнадежность сопротивления. Оставшиеся турецкие корабли не рискнули продолжать бой и, развернувшись, быстро уходили в сторону Азова. Преследовать их не стали. Нужно было разобраться с уже захваченными трофеями и как можно скорее вернуться в Черкасск. Обременять себя такой добычей, продолжая поход, было неразумно.
Только теперь Иван перевел дух и осмотрелся. Картина была ужасной. Всюду кровь и трупы со страшными рублеными ранами. Но казаков это зрелище ничуть не смущало, и они начали сноровисто обыскивать корабли, попутно расковывая гребцов. Торопиться уже некуда. Пять уцелевших галер удирают в Азов под защиту его пушек, а больше здесь в ближайшее время никто не появится. Вот и можно поживиться тем, что Господь послал. К Ивану, осматривающему палубу турецкого флагмана, неожиданно подошел отец.
– Что, Ваня, невесел? Ты только погляди, кого взяли!
– Вижу, батя. Но пять из девяти удрали, и скоро в Азове все знать будут.
– Ну и что?
– Как ты не поймешь – ждали нас. Не просто так тут эти галеры появились.
– Хм-м… Думаешь, турецкие подсылы постарались?
– Не обязательно турецкие.
– Вот даже как? Ты что-то знаешь?
– Пока нет. Но не нравится мне это, батя.
– Ладно, что голову ломать. Пошли к атаману.
Михайло Самаренин был на корме и с сожалением глядел на турецкого адмирала. Турок с искаженным болью лицом лежал на палубе и тяжело дышал, с ненавистью глядя на своих врагов, а из-под его ладони, прижатой к животу, стекала кровь. Иван, едва глянув на пленника, сразу понял – не жилец. Того же мнения был и атаман.
– Вот же, не приведи Господи, угораздило… Под самый конец умудрился случайную пулю поймать, да еще так неудачно. Ни узнаешь теперь от него ничего, ни выкупа с турок не стребуешь…
– Атаман, позволь мне?
Все удивленно оглянулись. Иван же, протиснувшись вперед, встал перед Самарениным.
– Чего тебе позволить, Ваня?
– Позволь я его посмотрю? Чем черт не шутит, может, и поживет еще.
– Ну, дела! Так ты еще и лекарь, Иван?
– Настоящим лекарем себя назвать не могу, но кое-что умею.
– Ладно, попробуй, хуже все равно не будет. Он скоро и так помрет. А кату его отдавать, так сразу окочурится.
Иван опустился на колени перед раненым и провел руками над его животом. Все ясно – надежды нет. Но избавить его от мучений можно, а заодно узнать все, что надо. Вспомнив, чему учил его Матвей, начал передавать свою жизненную силу, одновременно уводя боль, иначе смерть наступила бы очень быстро. Однако перед этим разжал раненому