жизнь же свою он мало ценил, ибо помнил витавшее над ним грозное пророчество. И вот он отправился к скале, где сфинкс нашел свое убежище, и попросил задать ему загадку. Чудовище хотело задать отважному чужестранцу нечто неразрешимое и предложило отгадать такую загадку: «Утром у него четыре ноги, в полдень – две, а вечером – три. Из всех созданий оно одно лишь меняло число своих ног. Но как раз тогда, когда у него больше всех ног, сила и быстрота его тела меньше всего». Эдип усмехнулся, когда услышал эту загадку, так как она показалась ему очень легкой.
– Ты загадал человека, – ответил юноша. – На заре своей жизни, пока он слабое бессильное дитя, он ходит на ногах и на руках: в полдень своей жизни, окрепнув, он ходит только на ногах, когда же стариком он подходит к закату своих дней и нуждается в опоре, он берет посох, и тогда у него три ноги.
Загадка была счастливо разгадана, и сфинкс со стыда и отчаяния бросился вниз со скалы и разбился насмерть. В награду Эдип получил царство, а в супруги – царицу, которая была его родной матерью. Иокаста родила ему одного за другим четверых детей – сперва двух мальчиков: близнецов Этеокла и Полиника, потом двух дочерей: старшую – Антигону и младшую – Исмену. Но они одинаково приходились ему и детьми, и братьями, и сестрами.
Открытие
Долго дремала в неизвестности страшная тайна, и Эдип, хоть и склонный к гневу, был добрым и справедливым царем и всеми любимый, счастливо царствовал в Фивах вместе с Иокастой.
Но вот боги наслали на страну страшный мор. Болезнь со страшной силой свирепствовала среди народа, и никакое средство не приносило пользу. В этом ужасном бедствии фивяне обратились за помощью к своему господину, которого они считали любимцем богов. Мужчины и женщины, старики и дети во главе с жрецами, собрались у царского дворца, уселись на ступенях вокруг стоявшего там алтаря и стали ждать выхода своего царя. Когда Эдип, привлеченный собравшейся толпой, вышел из дворца и спросил, почему город полон жертвенным дымом и криками печали, ему от имени всего народа ответил старший жрец:
– О царь, ты сам видишь, какое бедствие тяготеет над нами. Поля и пастбища наши сжигает невыносимая жара. В домах наших свирепствует губительный мор. Напрасно пытается город вынырнуть из кровавой волны гибели и разрушения. В нашем несчастье мы прибегаем к тебе. Ты уже избавил нас однажды от губительной дани, которую наложил на город страшный прорицатель загадок. Должно быть, не без помощи богов сделал ты это. И теперь мы опять доверяемся тебе и уверены, что – у богов и людей – ты найдешь для нас помощь.
– Бедные дети мои, – сказал в ответ Эдип, – я знаю, почему вы умоляете меня об этом. Я знаю, что вы страдаете, но никто не болеет душой так, как я, потому что мое сердце стонет не об одном человеке, а о каждом из вас. Вы не вывели меня, как спящего, из дремоты, – дух мой все время искал спасительного средства, и кажется мне, что я нашел это средство. Я отослал шурина моего, Креонта, в Дельфу, к пифийскому Аполлону, чтобы узнать, какое средство