Спиридовичу удалиться, опасаясь за его жизнь и здоровье.
Анархией и беспорядком в посетительской и за ее пределами объяснялся свободный обмен письмами между арестантами и вольготные условия содержащихся в тюрьмах политических заключенных. Желающие навестить родственников или знакомых в тюрьме должны были получать пропуска-разрешения в охранном отделении. Излишне говорить, что часто этот порядок нарушался. В сообщении Зубатова рассказывается о даме, которая не постеснялась заявить во всеуслышание; «Напрасно вы беспокоите и охранное отделение и нас вашими пропусками, когда и так можно иметь свидания»[297].
В конце письма Зубатов обвинял в сложившемся хаосе и бездействии начальника Пересыльной тюрьмы, конвойную команду и тюремных смотрителей. При всей неоднозначности и правдивости информации (сообщаемые факты Особый отдел мог легко проверить), полученной от начальника Московского охранного отделения, стоит признать, что приведенный выше оперативный донос положил начало спланированной и целенаправленной кампании по дискредитации руководителей Главного управления по делам тюрьмы в Москве. В течение марта 1902 г. Зубатов адресовал главе Особого отдела Л. А. Ратаеву несколько перлюстрированных писем, содержание которых подтверждало информацию об организационном хаосе, царящем в камерах политических заключенных. Интересно, что до марта 1902 г. Московское охранное отделение либо вовсе не перлюстрировало писем подобного содержания, либо по каким-то причинам не высылало их в Петербург. Интересно также, что письма заключенных из тюрьмы отличались довольно странным содержанием: выдержанные в глумливо-бахвальном тоне, без какого-либо намека на конспирацию, послания информировали о прекрасных условиях тюремного заключения, создавая полное впечатление «санаторно-курортного» настроения их авторов.
Арестанты не могли не знать, что письма из тюрьмы часто попадают в руки полиции, следовательно, даже если описываемое ими хотя бы частично было правдой, администрация тюрьмы или полиция в кратчайшие сроки могли ликвидировать любые вольности. Если предположить, что письма из тюрьмы были написаны сотрудниками Московского охранного отделения в целях дискредитации Главного управления по делам тюрьмы, то непонятно одно: неужели начальник Московского охранного отделения Зубатов, к 1902 г. более 10 лет служивший на различных должностях политической полиции, мог решиться на такую грубую и безыскусную фальшивку?
Приведем несколько цитат из перлюстрированных московской охранкой писем из тюрьмы: «Если нет разрешения на свидание, приходи во вторник так, зайцем, это очень легко… Приходи как-нибудь, когда не бывает свиданий, т. е. среда, четверг, пятница, воскресенье… к начальнику тюрьмы и попроси его повидаться со мной. Он, наверное, пустит, ко многим таким образом ходят»[298].
«Не писал тебе до сих пор, потому что адреса твоего не помнил… В тюрьме живется весело… Пиши по старому адресу,