знать. Вы всю жизнь провели рядом с моим отцом.
– Мы не знаем. Нам ничего не известно.
– Вы должны знать! – раздался крик, который тут же перешёл в мольбу. – Прошу вас, умоляю, заклинаю всем, что вам дорого, вспомните хоть что-то, чтобы помогло в поисках…вы помните тот день, когда я ушла из дома?
– Да. Да. Помним. Ваш покойный отец был очень зол.
– После того как я ушла из дома, мы жили с мужем в Ист-Энде, возле башни Гамлета. Вы слышали об этом?
– Да, – снова раздались прежние голоса. – Супруг вашей светлости приезжал сюда. Ваш покойный отец граф Росбери тоже упоминал об этом.
– Хорошо. Очень хорошо. Самый важный и самый несчастный день в моей жизни. Постарайтесь хотя бы что-то вспомнить. Двадцать два года назад девятнадцатого апреля я родила своё дитя. Отец отнял у меня новорождённую дочь и отдал её Джону Бирн. Там ещё была повитуха…такая худая женщина с красным лицом, у неё ещё оспинки были…она принимала роды. А потом Джон Бирн приезжал сюда с моим ребёнком. И уже отсюда уехал с ней в Ирландию…
Возникла короткая пауза, после чего снова раздался голос женщины:
– Любое, даже самое незначительное воспоминание мне поможет…пожалуйста…
– Ваша светлость уже не раз нас спрашивала о тех событиях…
– Я не знала, что Джон Бирн увёз мою дочь в Ирландию. Ну же…вы должны хоть что-то вспомнить…может он говорил, куда поедет и рассказывал о своём доме?
– Нет! Нет! Нет! Мы бы рассказали…но он никому ничего не сказал, когда уезжал…разве можно скрывать от матери дитя?
– Уходите…
До Шилли донёсся звук шагов. Он не вытерпел и снова заглянул в окно. Женщина в чёрном платье стояла спиной к нему. Потом неожиданно упала на колени и закричала:
– Будь ты проклят, отец! Почему? Почему ты мне ничего не рассказал? Где моя дочь? Где я буду её искать? Где? Мне жизни не хватит её найти… – следом донёсся плач.
Дверь неожиданно распахнулась, и в комнате появилась та самая девушка, которую он подвозил. Шилли быстро отпрянул от окна, но крик её он не мог не услышать.
– Матушка Элизабет! Крёстная!
Шилли снова подошёл к окну, и увидел, как молодая девушка обнимала женщину.
– Амелия! Дитя моё…не придавай значения моим слезам…я просто расстроена смертью отца. У тебя праздник…впервые вышла в свет…
– Крёстная, какой праздник? Разве я могу радоваться, когда ты так печалишься? Пойдём, пойдём, я приготовлю тебе чай,…мы поговорим, и тебе станет легче. Пойдём…
Эта самая Амелия обняла женщину и вывела её из комнаты. Шилли прикрыл дверь. Потом вытянулся над перилами и заглянул вниз. Никого поблизости не оказалось. Одним движением он перебросил тело вперёд и через мгновение мягко приземлился на траве. Оглянувшись по сторонам, он побежал к изгороди.
Спустя несколько минут, он уже гнал лошадей по дороге домой. В ушах так и звенел голос, полный горя и отчаяния: «Где моя дочь, отец?».
Ему никогда не было дела до чужих страданий, но переживания