Возбуждённые и нетерпеливые, прохаживаются туда-сюда юноши, не знающие, куда девать руки, держащие букеты цветов. Время от времени к ним подбегают девушки с горящими глазами, красивые и не очень, и, зацепив заждавшихся кавалеров под руки, куда-то уводят. А под ногами вились бесстрашные московские голуби. Странные птицы: они могли бы летать в высоком синем небе, но предпочитают крутиться у человеческих ног.
А вот и Анвар, наконец-то! Ох, беда, как же он хорош. «Только грустный какой-то, мой самый красивый юноша на земле, – подумала она, вглядевшись в лицо приближающегося парня. – Грустный? Да на нём лица нет! О, небо, убереги меня от плохих новостей!»
– Как не сдал? Чёрт, не может такого быть? Это ошибка какая-то!
Она уже понимала, что никакой ошибки нет, но всё внутри сопротивлялось этой новости, отвергало её напрочь. Зачем он произнёс эти непоправимые слова? Так же нельзя, чтобы она осталась тут одна, без Анвара, нельзя никак.
А вокруг по-прежнему смеялись люди, обнявшись, проходили мимо счастливые парочки, девушка в цветастом летнем платье прижимала к груди цветы, влюблённо глядя в глаза своему веснушчатому кавалеру. Всё было так же и совсем по-другому.
– Человеку свойственно ошибаться. Особенно на диктанте по русскому, – Анвар невесело усмехнулся.
– Вы видели? Он ещё и шутит! И что теперь делать?
Пожав плечами, Анвар задумался, действительно, что? Возвращаться домой? Это последнее, что он сделает. Поступать в другой вуз, изменить мечте? Только не это. Анвар будет учиться в Бауманском. Точка. Только так, чего бы ему это ни стоило. Всё давно решено, и решение изменениям не подлежит.
Взглянув на расстроенную девушку, он отвёл непослушную прядь с её лица, чмокнул в висок, в пульсирующую голубую жилку.
– Эй, у нас кто-то немного расстроен? Вот это зря! – Впервые открыто, без оглядки, молодой человек обнял Ольгу за плечи, на минуту прижал к себе. – Идём, будем соображать, что нам делать.
«Какое замечательное слово «нам», короткое, а такое важное», – девушка удивилась своему маленькому открытию. Улыбнулась. Печаль уходила куда-то на задний план, растворялась в потоке жизни, кипевшей вокруг. Их обгоняли то серьёзные, спешащие по срочным делам мужчины с кожаными портфелями, то группка девчонок, под руку друг с другом, в неимоверно коротких летних платьях. У киоска Союзпечати толпилась пёстрая очередь, люди отходили от окошечка, сжимая в руках «Правду», «Вечернюю Москву» или мгновенно расхватываемые номера «Моделей сезона».
По широкому проспекту, обгоняя друг друга, двигалась плотная вереница машин, разноцветных «Москвичей» и начальственных «Волг», промчалась даже сверкающая чёрным лаком «Чайка». Завлекали своим товаром высокие витрины магазинов, куда, как в зеркало, Ольга иногда поглядывала, чтоб полюбоваться их симпатичной, да, чего скромничать, парочкой. И сжималось сердце от радости…
Недалеко от кинотеатра «Россия» они остановились у аппаратов с газированной водой, долго искали монетки в три копейки, потом, устроившись