завтра буду рад тебе в познании помочь,
Ты посмотри на небо, мой лирический мечтатель,
Мне нужно срочно спешиться, уже настала ночь.
Часть 3
Знакомое волнение при взгляде на закат,
Во мне проснулось нечто крепко спавшее до селе,
Не знаю почему, но я так каждой встрече рад,
Ведь вечер меня учит осознанию, в самом деле…
* * *
Над чем задумался, прилежный мой философ,
Не над своей ли «клеточной» структурой?
Ну, выдавай мне порцию очередных вопросов,
Блесни своей убогою духовною культурой.
* * *
Боюсь, учитель, не совсем мне ясен,
Последний твой загадочный ответ.
Да, разум мой коварен и опасен,
Но ведь ему альтернативы просто нет?
* * *
А ты уверен в том, что всё о нём узнал?
Поверь, что ни в одной «воскресной школе»,
Которые ты с детства посещал,
Не учат знанию о том, что может сила воли…
Представь себя в смертельной схватке – ты почти разбит
И корчишься от нестерпимой и щемящей боли.
Не мучайся, ты проиграл, – твой разум говорит,
Не падай духом, я с тобой, – так утверждает Воля.
Она как тень, скользя змеёй, за разумом по следу,
В решающем броске в одно мгновение
У смерти может вырвать уходящую победу,
А ты отдашь все лавры смекалке и везению.
Но слава силе воле абсолютно ни к чему,
Она всегда скромна и бесконечно благородна,
И может подчинять себя лишь Духу одному,
Она чудовищно сильна, доступна и свободна.
Исход любого поединка известен ей заранее,
Все наши братья меньшие питают к ней доверие.
Она – твоя безмолвная альтернатива знания,
Но разум связывает с ней сплошные суеверия.
В тот миг, когда она себя решает проявить,
Наш разум перед волей лишь беспомощно трепещет,
А воля из безмолвия не может говорить,
Но ты поверь, что рядом с нею разум и не блещет.
Она проста, как этот мир и так же безгранична
И у неё свои законы, их можно лишь принять,
Но слышать это разуму довольно непривычно,
Тем более что бесполезно, это разумом понять.
* * *
Учитель, я хочу тебе признаться,
Что для меня вообще загадка и секрет,
Как эти силы могут вместе сочетаться?
– А тут, мой друг, как – раз, секрета нет.
Они не связаны друг с другом в общей коалиции,
Они как независимые центры управления,
Но разум занял очень агрессивную позицию
И ничего не пропускает за барьер сомнения.
О, как он яростно ревнив в защите личной власти,
Он даже не вникая, сразу напрочь отметает
Все мысли о своей природе – голой, алчной страсти,
Особенно о том, что ей реально угрожает.
По этой, самой главной и единственной причине,
Он