они приобрели характер аксиом, имеющих непосредственное отношение к журналистике.
Заметим, что Экмана ложь интересовала как способ коммуникации с безусловно манипулятивным характером. Проще говоря, ложь как явление человеческой жизни существует сама по себе, вроде некой абстракции. Например, утверждение, что в офшорах ряда зарубежных стран многие олигархи размещают свои доходы. Говорить о достоверности можно в лишь в том случае, если обществу через СМИ (или по иному каналу коммуникации) будут предъявлены доказательства подобного тезиса с указанием персональных данных. При отсутствии таковых утверждение может считаться недостоверным и, следовательно, лживым. Если его использовали против конкретной личности, очевиден манипулятивный характер публикации.
В свое время вызвавшее громкий скандал обнародование «панамского досье» не привело к появлению каких-либо документальных подтверждений журналистских сообщений, где президент России В. В. Путин назывался бы лицом, причастным к выводу состояний ряда отечественных олигархов в офшорные зоны. Более того, сами документы были получены незаконным путем с помощью хакерской атаки и переданы в СМИ более ста стран. После оглашения «панамского досье» выяснилось, что в нем отсутствует не только фамилия В. В. Путина, но и реальные свидетельства, со стопроцентной достоверностью подтверждавшие причастность упоминаемых иных лиц из России. Заметим, что большинство граждан нашей страны не видели не только оригиналов панамских документов, но даже их копий. Чуть ниже мы вернемся к проблеме достоверности подобных «разоблачений», организуемых при непосредственном участии заинтересованных журналистов, СМИ и их хозяев. Пока отметим, что перед нами – очевидный случай манипуляции общественным мнением, когда используется один из видов лжи, который Пол Экман называет искажением, то есть сообщением ложной информации. Другой формой лжи является умолчание (сокрытие правды), которое использовали в своей работе советские медиа и журналисты. При этом нужно помнить, что в СССР действовала цензура, и это в значительной степени облегчало задачу «правильного информирования» аудитории – фактического манипулирования информацией в интересах правящих элит и классов.
Официальный государственный контроль за тем, что выходило в радио- и телеэфир, на страницах печатных СМИ, осуществлял соответствующий надзорный орган цензуры, именовавшийся Главлитом[5]. Согласно действовавшему порядку, любой журналистский материал, который готовился к печати или для выхода в эфир, передавался на рассмотрение цензору. Этот человек решал, что можно, а что нельзя публиковать в советских медиа. Естественно, за пределами газетных и журнальных полос, радио-и телеэфира оставались материалы с радикальной критикой в адрес недостатков советского строя. Также запрещались публикации авторов, эмигрировавших из СССР. Строго дозировались журналистские произведения, где рассматривались трагические страницы отечественной истории XX века. Принципиально