до такой степени, что невозможно отличить одного от другого. Все, как китайцы, становятся на одно лицо.
– Если надо, я трактор заведу… – безуспешно продолжал взывать Василий.
Из гостиницы вышел Карла, косолапо просеменил к Василию и постучал тростью по его ноге.
– Что? – повернулся Василий.
– Не приставай к людям, – сказал Карла. – Им твоя помощь не нужна.
– Как это не нужна?! – возмутился Василий и, пошатнувшись, едва удержался на ногах. – Да я… Да я… Вот сейчас трактор заведу… И мы…
– Остынь! – визгливо прикрикнул Карла. – Не нужен им трактор и тракторист не нужен!
Василий несказанно изумился, затем обиделся:
– Трактор всем нужен… Как в деревне без трактора? В деревне без трактора никуда…
Карла молчал. Василий вопросительно посмотрел на него, перевёл взгляд на рабочих, продолжающих разгружать фуры и собирать установки, и тяжело вздохнул.
– Ясно… – разочарованно выдохнул он. – Фирма веников не вяжет…
– …И лаптей не плетёт, – добавил Карла.
Василий набычился и вперился в карлика тяжёлым взглядом:
– Да пошли вы все!..
– Но-но! – оборвал его Карла и предостерегающе взмахнул тростью.
Василий осёкся, так и не успев назвать адрес, куда всех посылает, посмотрел на трость, на Карлу и поник головой.
– Ладно… – пробормотал он. – Пойду спать… Никому я не нужен…
Он безнадёжно махнул рукой и, шатаясь, направился к своему коттеджу.
Карла проводил его взглядом, обернулся, внимательно посмотрел на беседку, на меня.
– Где он так наклюкался? – раздумчиво спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Я кивнул в сторону беседки. Карла удивлённо вскинул брови, недоверчиво покрутил головой, но всё же прошёл сквозь калитку к беседке.
Я подошёл к завалинке и оперся руками о штакетник. Дормидонт с Дормидонтовной напоминали истуканов. Бледные, без улыбок, с остекленевшими глазами, надутыми щеками, они не только не двигались, но и, казалось, не дышали. Карла привстал на цыпочки, протянул коротенькие руки через перила беседки, тростью придвинул по столу чашку, взял её, понюхал и поморщился.
– Немедленно сплюнуть! – приказал он.
Дед с бабой ожили, дружно перегнулись через перила беседки и сплюнули в цветник. Лицам начал возвращаться румянец, глазам блеск.
– Поменять воду в самоваре! – снова приказал Карла.
Дед подхватился с места как молодой, схватил трёхведерный самовар и потащил в гостиницу. Бабка заулыбалась и пододвинула к карлику блюдце с вареньем.
– А вот вареньице малиновое к чаю, Карла Карлович… – принялась потчевать Дормидонтовна. – Вот баранки…
– Чай, говоришь, пьёте?! – зловеще прошипел карлик.
Бабка осеклась, стушевалась и растерянно развела руками:
– Это не мы, Карла Карлович… Разве мы себе такое бы позволили? Сами знаем, что с нами