и… растворилась в воздухе. Хотя нет, просто пошла стрелять сигареты.
Я немного побродил по дому. Оценил размах пейзажей в золоченых рамах, белоснежный рояль, быстроглазых официанток, туалет, куда не стыдно было бы зайти и дьяволу. Я затерялся в этом огромном доме, так же, как затерялся и в ненавистном мне мире. И я, конечно, найду выход. Но меня вновь обманут и попросят поискать еще раз. И я снова открою дверь, и мне снова скажут…
Поблуждав еще немного, я вышел на миниатюрный балкон, с которого открывался пленительный вид на лесной массив. Снег уже почти сошел, весело пробивались к солнцу первые листья, березовые стволы стояли неровной стеной храбрящихся новобранцев. Природа мчалась навстречу весне. Пробуждающей, обещающей, влюбляющей весне. Вечной надежде вечных желаний.
Совсем скоро распустятся цветы, яростно запоют птицы, с новой силой захочется жить, любить, мечтать. А она оглянется на мгновение, лукавым, игривым взором осветит твою непройденную дорогу и бросится дальше пробуждать, обещать, влюблять. И останется лишь покориться ее детской упрямой воле. И никто не будет думать о том, что осень опять придет слишком рано.
– Красиво, правда?
– Пожалуй.
Я повернул голову и увидел Полину (прекрасную, великолепную, волшебную). Она расслабленно смотрела на верхушки деревьев. В руке ее полулежал пустой бокал из-под шампанского.
– Вам нравиться у меня?
– Безбрежно.
– А мне понравился ваш подарок.
– Не может быть.
– Нет, в самом деле. Чем-то зацепило.
– И такое бывает.
– Вы ведь останетесь на ночь?
– Вопрос…
– Оставайтесь. Ночью будет весело, не то что сейчас. К тому же ночь так скоро.
Я посмотрел на циферблат. Полшестого. В апреле ночь начинается в где-то районе девяти. Действительно, не так долго. Когда я поднял глаза, то увидел, что меня вновь оставили в одиночестве. Все-таки очень тактичные люди.
Еще час я бездумно бродил по просторным этажам, пока не наткнулся на Безладова. Владимир находился в состоянии полного душевного умиротворения и вел легкомысленный разговор о кулинарии с добродушного вида парой лет сорока. Мне удалось ненавязчиво пристроиться в его тени и оставаться там вплоть до разрекламированной ночи.
А потом пробило десять часов, и громкий голос Полины прорезал монотонный гул истомившегося в ожидании вечера.
– А теперь все в лес! В лес, господа!
– В лес? Да по грибы? – я недоуменно посмотрел на Безладова.
– Боюсь, что нет, – Владимир сокрушенно развел руками. – В отличие от тебя, у здешних обитателей есть фантазия.
– Наша прелестная хозяйка что-то говорила про ночное веселье.
– Тогда держись. Должно быть жарко.
– Ну, значит, скорее в лес! А то еще подадут недожаренными.
И шумною толпой, презрев хмельной покой… Владимир, вы со мной? Не отставайте! Как странно и темно, но, впрочем, все равно. У вас с собой вино? Давайте!
До леса было минут семь. Полина вела нас, как Гермес своих подопечных. Из света во тьму. Из мира во мрак. И к чему эти загробные сравнения? Ведь будет