Их общим свойством является наличие смысла, понимания.
Эмпирически определяем:
*«Отдельная мысль как элемент мышления имеет смысл для мышления в целом, становится элементом определяющей структуры сознания личности, становится частью личности в том и только в том случае, если мысль трихотомична, состоит из трех уровней, трех подсистем: тактильно-кинестетической (как основы, исходного элемента мышления), образно-эмоционального паттерна и вербального символа. Отдельная мысль как наименьшая часть мышления существует в форме трихотомии».
Представим весь вербальный тезаурус системы мышления индивида в виде фрактального дерева, где каждый лист – фрактал случайной структуры, ветви – вариативные структуры, ствол – определяющая структура. Воспринимается символ «соль» – химическое вещество. Вращается дерево-фрактал и ствол – хлорид натрия, определяющая структура, вариативные – хлориды, а сульфаты, нитраты, силикаты – случайные структуры-листья.
Воспринимается «соль» – звук. Вращается дерево-фрактал, определяющая структура тоника соль, вариативные – ля, до, ре и прочие, случайные – соль диез, ля бемоль и так далее. Стал соль диез определяющей структурой, тогда «ля-до-ре» превращаются в случайные.
Воспринимается «соль земли»: и тогда апостолы – определяющая структура, христиане – вариативные, а язычники – случайные.
Эмпирическая интроспекция – не лучший способ доказательств, но каждый, представив «собаку», сначала ощутит кинестетику (лохматость, холодный нос, острые зубы, тяжесть лапы), затем возникнет образно-эмоциональный облик своей, знакомой собаки или собаки из своего детства, и только затем мышление замкнет эту трихотомию словом «собака».
Процесс культуризации, процесс обучения, создавая сначала отдельные мысли, формирует затем из них систему мышления. Одинаковые тактильные ощущения, единая кинестетика человеческого генотипа в тысячах драматургически (уже элемент искусства) выстроенных на тактильных контактах (и внутренней кинестетике) мизансцен кормления, купания, одевания, ласкания, игр, общения родителя с ребёнком создают у последнего эмоционально-образные паттерны. Эти паттерны в масштабах социума, ноосферы получают, естественно, этническую, национальную и кланово-семейную дифференциацию. Каждая мизансцена, каждый образно-эмоциональный паттерн завершается, замыкается, кодируется словом (наиболее национально индивидуальным элементом мысли как системы), вербальным знаком, символом: от акустического, интонационно-тембрового (звуковысотного) комплекса, через икону, иероглиф, буквенную графику, вплоть до жеста глухонемых.
Мышление (как, в сущности, и психика) – несомненно, холическая, целостная система. В свою очередь, целостность тоже системна и иерархична. При этом сложность системы мышления невероятна! Ведь познаваемость мира означает (в соответствии с нашей аксиоматикой), что механизм