секунд, пока неопытная медсестра, не зная, что делать: будить врача или пытаться справиться самой, металась по родзалу, какой-то маленький участок в мозгу моей девочки просто отмер.
Жизнь Дашеньки акушерка спасла. За это я ей благодарна. Но изогнутая ручка и волочащаяся ножка сделали Дашу не такой, как все.
Прошло семь лет мучений: и моих, и Дашеньки. Были и бабки, и массажисты-костоправы, и поездка в далёкий Курган, к кудеснику-ортопеду Илизарову. Всё бесполезно. Даша стала бояться врачей и при виде белого халата с плачем прижималась ко мне.
Пришло время доченьке идти в школу. О том, чтобы отдать Дашулю в обычную школу и речи не шло. Ей нужен особый присмотр и лечение. Я вспомнила об интернате для детей с ДЦП.
К тому времени муж, устав, по его словам, от бесконечных врачей и санаториев, ушел от нас, превратился из живого человека в ежемесячную квитанцию об уплате алиментов.
Пришлось пойти на работу в интернат. Побеседовав с директором, Александром Викторовичем Романовым, узнала две вещи: во-первых, что в интернате как раз есть вакансия воспитателя младших классов, а во-вторых, что Дашу могут зачислить в подготовительный класс только в том случае, если я эту вакансию займу.
Первого сентября красавица Дашенька стояла в толпе таких же, как она, деток. Одиннадцатиклассники вручили каждому из «приготовишек» по белоснежной хризантеме и глянцевой открытке: «Первокласснику от выпускников».
Потекли будни. Дашенька осваивала азбуку, занималась лечебной физкультурой и терпеливо сносила электрофорез и ЛФК. Я помогала детям-инвалидам натягивать по утрам неподъёмные ортопедические ботинки, проверяла каракули на самоподготовке и следила, чтобы никто не обляпался манной кашей, пронесённой мимо рта дрожащей рукой.
Листья каштанов возле нашего корпуса опали, выросли и готовились вновь укрыть землю. Дашенька перешла в первый класс: в интернате все дети в начале становятся «приготовишками», а через год их разделяют. «А» класс учится по обычной школьной программе. В «Б» попадают дети с задержкой умственного развития: к восьмому году обучения, дай Бог, осваивают программу четвёртого класса.
В моём 3-м «А» двое совершенно здоровых детей: два Алексея – Рыжов и Шпанько. Коллеги шепчут, что их устроил сам Романов.
Рыжов – весёлый, общительный мальчишка. До того, как познакомилась с его родительницей, и не подозревала, что она давно в разводе и сама растит двоих сыновей. Почему Романов разрешил принять в интернат здорового ребёнка, для меня загадка.
Мать Рыжова – энергичная блондинка с незакрывающимся от беспрерывного говорения ртом, похоже, не сильно переживает за младшего сына. Алёша частенько остаётся на выходные в интернате и бродит со скучным лицом.
С поведением у мальчика проблемы: обычно уравновешенный, спокойный, но иногда как учудит! Два месяца назад подставил ножку первокласснице, которая бежала по актовому