они этого или нет.
Май сменится февралём.
Мог выиграть у жизни, поддался.
– Какая разница, всё равно все умрём.
– Не знаю, я ещё не рождался.
Глиняные головы
Стыд обожрался и сдох,
Вытоптан грибной газон,
Копытами убегающих блох
В лишённый событий горизонт.
Голова утром заново слепится
Вопреки с каждым днём нарастающей боли.
Если ты ещё не повесился,
Значит ты всем доволен.
Душе причиняют непоправимый урон
Виолончель в снегопаде
И одиноко стонущий саксофон
В летнем закате.
Поколение рвёт надо рвом,
Книгами разжигают кальяны.
Волком и львом
Мнят себя две обезьяны.
Шагает порода, ослепшая вдаль,
Не трогавшая пальцами гробов,
Под их кедами – треснувший асфальт
От безмолвного, злобного взора рабов.
Под благовония пряные,
Мимо детства витрины,
Мы вошли в век пьяными
И, не дай бог, трезвыми его покинем.
Кусунгобу
Ты не станешь старее,
Лишь поседеет
Бороды клок.
Становится труднее
Без очков смотреть в потолок.
Открой книгу, закрой глаза,
Познай своё тело мечом.
Память тянет тебя назад,
Убирая из-под руки плечо,
Капая воском на губы,
Падая в рожу гирями.
Железные лесорубы
Длинною в жизнь делают харакири.
Алмазное сердце гонит магму по венам,
Вымывая любовь страстью.
Воспоминания дают под дых коленом,
Надежда крадёт у тебя счастье.
Но среди обломков, оставшихся на плаву,
Разум душе становится тираном,
Грудь врастает в скалу,
Невозмутимо возвышаясь над океаном.
Стань опустошением,
Хладнокровно, бессердечно,
Без сожаления,
В пространстве, навечно.
God Bless The Rotten
Во славу холода,
Раскрывшись хвостом павлина,
Плавит помазанный колокол
Седьмой зрачок Кухулина.
Пивные баклажки церквей
Притягивают грозу.
Без тела душа живей,
Стала легче на одну слезу.
Рты молитвой заткнуты
Косолапых клопов.
Представьте на минуту —
Наверное, есть бог в каком-то из миров.
Не убегут от бешеной ладьи,
Не спасутся от ножа валета,
Короли – муравьи,
Перед правдой кометы.
Черепа магия белая
В пещерных кострах,
Первобытность загорелая.
Питон сквозь космос смотрит на прах
Заржавевших оков,
Важных дел,
Прах дорог, прах домов,
Городов,
Прах временно красивых тел,
Прах бессмертных душ.
Всем,