ты здесь? – чувствую мысленный ответ далеким шепотом. Таким же, как эхо от шести призрачных голосов. – Ты там один?»
«Нет».
Снова кажется, что голосов стало больше. Беда. Обострение? То самое, которым пугал психиатр. Доигралась без таблеток. Способности не хотела блокировать.
«Неужели, правда, шестеро?»
«Говорить могут только трое».
Почему молчат остальные, не спрашиваю. Жутко так, что не до этого. Комната качается и подергивается дымкой. Может быть, я до сих пор сплю? Бывает же продолжение сна. Щипать себя за руку лень. И так понимаю, что наяву.
«Откуда вы взялись?»
«Звала нас и мы пришли».
Врут. Не звала я, не помню такого. Или не чувствую и не понимаю. Даже голос Юрао от собственных мыслей иногда отличить трудно, а если голосов больше, чем один? И как долго так было?
«Почему сейчас заговорили?»
«Ты изменилась».
И снова не понимаю, кто отвечает: Юрао, Лех или Инсум?
«Лех старший среди нас. Он не будет говорить с тобой. Юрао выбрали».
Накрываю лицо подушкой, чтобы не слышать собственный стон. Теперь только Аттия может сказать, сошла ли я с ума окончательно. Матушка видит всех духов, Юрао даже слышала. Не знаю, что лучше – паника или истерика? Мечусь между ними и слышу снизу скрип.
– Тиберий, ты проснулся? – спрашивает виликус.
– Да.
– На выход тогда. Умываться, пока все спят.
Здравая мысль, но быстро успокоиться все равно не получается. Дышу мелкими глотками и переваливаюсь через край койки на лестницу. Пока нащупываю ногой перекладину, виликус успевает одеться и обуться.
– Вы куда? – спрашиваю, радуясь, что таблетки, наконец, изменили голос.
– Ты куда, – поправляет Трур. – С тобой.
Икаю от испуга, вцепившись в лестницу.
– Проконтролировать, – непреклонно заявляет старший виликус, толкая дверь рукой, – ну, и показать заодно, где у нас общий душ.
Коридор будто психиатрическая клиника ночью. Та же вязкая тишина и пустота. Прямые переходы с четким ритмом дверей одинаковы в любом месте. Не важно, чем окрашены стены, какие висят светильники – просто тоннель, несущий вперед, как вагонетку под уклон. Иду, не чувствуя шагов, тянусь за силуэтом виликуса. Общий душ третий от лестницы. Внутри светло и пахнет самодельным мылом. Вдоль левой стены ряд умывальников с зеркалами, вдоль правой – душевые кабины. Отделано помещение прохладным голубым мрамором. Краны, ручки, держатели для полотенец хромированные. Сами полотенца белоснежные, на каждом глиф с именем. Личные, подписанные. Трур запускает меня и встает в проем двери.
– Мойся, я не обернусь.
Зубы чищу, размазывая пасту пальцем по деснам. Плещу в лицо холодной водой и отфыркиваюсь. Распаренная под маской кожа успокаивается. Хороший выход с ранним подъемом. Вечером умываться тоже буду после команды отбой.
– Сколько циклов отсчитал с рождения?
Синтезированный голос скрипит и виликус трогает черную блямбу импланта над правым виском. Главное сейчас не ошибиться. Рядовые оканчивают училище на восемнадцатом цикле, лейтенанты