Ты должен забрать тетрадь, увезти в Москву, показать Седому. Дальше вы и без меня разберетесь…
– Ты с ума сошла? – Лумумба отворачивается, но через мгновение не выдерживает и вновь подступает к решетке. – Через семь дней тебя…
– Не будем об этом говорить, Вася, – в уголках её рта прорезались жесткие складки. – Что сделано, то сделано. Мы с Игорем мечтали… – в глазах сверкнули слезинки, и она отвернулась. Затем вновь подошла к решетке и страстно зашептала: – Знаешь, почему я вышла за него? Игорь умел мечтать! И умел заразить своей верой остальных. Весь этот город… – княгиня оглядела стены крепости так, будто смотрела сквозь них, на дома и улицы. – Этот город возник только благодаря его мечте… Почти совершенный город. Еще немного, и мы бы… – она опустила глаза. – Теперь он мертв, и всё кончено. Мне всё равно, что со мной будет.
– Может, хватит уже мечтать? – жестко спросил Лумумба. – Ты до сих пор не поняла, что жизнь – это не воздушные замки.
– А ты всё такой же приземленный прагматик, – казалось, они продолжают какой-то давний, но неоконченный спор. – И веришь только в то, что можно пощупать.
– Разумеется. И считаю, что убийца, кто бы он ни был, должен быть наказан. И… – тон и взгляд его смягчился. – Очевидно же, что это не ты. Кому-то выгодна твоя смерть, ты это знаешь. Кому?
На лестнице вновь появился охранник. Он выглядел почти виновато, но, громко позвенев ключами, сказал:
– Свидание окончено.
Убрав руки от решетки, Ольга отступила вглубь комнаты.
– Я буду писать до самого конца, – сказала она. – Хвала судьбе, этого мне делать не запрещают. Ты должен обязательно дождаться казни, – она напряженно смотрела на Лумумбу. – И потом обязательно забери бумаги. Это – твоя миссия. Я тебя позвала именно за этим. Не подведи хотя бы на этот раз, – резко отвернувшись, она вновь подошла к столу и раскрыла тетрадь.
– Я тебя вытащу, – крикнул ей в спину Лумумба. – Слышишь, Оля! Не сдавайся. Даже не думай о казни. Я вытащу тебя не смотря ни на что.
Она даже не повернулась. Охранник молча указал дулом автомата на лестницу.
Оттерев лица и приняв свой обычный облик, мы шли по улице. Бвана был тих и задумчив, я тоже молчал: как-то не очень всё складывается… Одна Машка вела себя как обычно. Независимо задрав нос, вертела головой, изучая вывески, разглядывала прохожих, прыгала на одной ножке по камушкам мостовой…
– И почему вы разошлись? – спросила вдруг она, заглянув в лицо Лумумбе.
– Оля считала меня неромантичным, – коротко буркнул бвана. Но потом вздохнул, и пояснил. – Пятнадцать лет назад, сразу после Распыления, мне казалось более важным помочь людям обустроиться в новом мире. Защитить, наладить поступление продуктов. Отыскать брошенных детей, изъять из обращения запасы Пыльцы… А ей… Не только ей, но многим магам, хотелось строить будущее. Своё, магическое будущее. И они с пылом и жаром, отбросив, как им казалось, всё лишнее, принялись его строить.
– И как? Получилось? – спросила Машка.
– Кое-что получилось. Открыть