сегодняшним днём. Как вдруг останавливаюсь на проходе, почувствовав укол в груди. Прикусив нижнюю губу, я обернулась лицом к Биллу и взглянула на него снизу вверх, ощущая какое-то странное чувство – вину. А ещё долг. Все это сжимало меня, как змея добычу, душило и отнимало силы. Обретя друга, мне вовсе не хочется его терять.
– Билл, со всей этой мифической фигней я не узнала, как ты себя чувствуешь после сегодняшнего? – мои глаза падают на его разбитую губу и синяк. Черт, такое ощущение, будто все это дурной сон, от которого я не могу очнуться. Все происходит слишком быстро: новые факты об оборотне, знакомство с Биллом, наша дружба… Странно.
– Я в порядке, Марго, – криво улыбнулся тот, и я поняла, что это отнюдь не так. – Тренер мозги проел своей речью, затем уборкой в спортзале, но это ничего по сравнению с… – внезапно Хофер отступился, облизав сухие губы. – Марго… ты правда торговала наркотой в школе?
От вопроса брюнета мне стало невыносимо душно и в тоже время холодно; по груди будто врезали трубой. Сжав ладони в кулаки, я нахмурила брови и готова была рвать и метать, но затем глубоко вздохнув, замерла. Господи, невыносимо!
– Кто тебе наплёл эту чушь, Билл?! – голос не дрогнул.
– Спенсер с Урией.
Я громко фыркнула, хлопнув руками по швам.
– И ты поверил им?!
– Я… я просто не знаю тебя, Марго! Мы знакомы всего ничего, но уже ведём охоту на оборотня, в которого я несколько дней назад не верил. Это… ужасно странно, понимаешь? – он нервно схватился за голову. – У меня башня не варит, я схожу с ума! Смерть мамы я объяснял себе самыми зверскими способами, но оборотень… Это бред какой-то!
Его голос повысился, и я расслышала нотки сомнения. С одной стороны мне было жаль Билла и я его понимала, но с другой во мне зародилась обида. Видимо, он до сих пор не верит мне, не верит даже после увиденного в моей комнате. Как же это бесит! Хофер широко распахнул глаза в ожидании ответа, но я оцепенела, подобно статуе. А что сказать? Как переубедить? Принести ему голову чудовища на блюдечке?
В итоге я собралась с оставшимися силами и встрепенулась.
– Билл, тебе будут рассказывать обо мне много гадкого: что я лечилась в наркологическом центре, о том, что я, якобы, больной ребёнок, но ничего из этого не является правдой! Увиденное мною не галлюцинация! Я не сумасшедшая, – искренне объяснилась я, поправляя волосы в сторону.
Внезапно старая двухметровая дверь открывается, и по всему помещению разносится эхо грохота, затем цоканье каблучков. Мы с Хофером обернулись на шум, чувствуя, как в венах застыла кровь и замерли. Сердце так и бьется: бам-бам-бам-бам… Но уже через секунду из-за угла полки с материалами XVI века появляется, подобно призрак, какая-то худая женщина: её седые волосы собраны в опрятный пучок, сморщенная желтоватая кожа напомнила пергамент одного из свитков этой библиотеки, а глаза, прозрачно-голубые, вселяли недоверие. Старушка поправила свой строгий сарафан с жабо и угрюмо уставилась в нашу сторону. Кажется, ей не нравится наше присутствие.
– Какие-то