миролюбиво, хотя и чуть насмешливо:
– Ничего, я прочту ее первой. Если тебе потом не все будет понятно, я стану тебе объяснять.
Все время, пока он находился на корабле, Степана не оставляло чувство тревоги. Мысль постоянно возвращалась к острову и к неведомому святилищу, где остался Лаврентий.
Что там сейчас происходит? Как отнесутся боги здешних мест к чужаку? Примут ли они нового человека из дальних мест и станут ли с ним разговаривать? Не грозит ли Лаврентию что-нибудь страшное?
Всякий знает, что занятия колдовством – это опасная вещь. Опасная прежде всего для самого колдуна. По незнанию или по ошибке можно вдруг вызвать такие силы, которые набросятся на тебя и с которыми ты не совладаешь.
Конечно, Степан уже имел возможность убедиться в том, что его друг – сильный колдун. Но ведь они с Лаврентием прибыли сюда из совсем других, далеких мест. Будет ли действенным колдовство Лаврентия на этом затерянном среди морей острове?
Отделаться от этих мыслей Степан не мог, как ни старался. Единственным человеком на борту, который разделял его тревогу, была Ингрид. Она постоянно озиралась, глядела на берег и, наконец, не выдержала.
– Как ты думаешь, – сказала она, – с Лаврентием там ничего плохого не случится? Все-таки он остался там один…
– Хочешь присоединиться к нему?
– Нет, – помотала головой девушка. – Лаврентий сказал, что мне туда нельзя, и я знаю, что он прав. Но я все равно боюсь за него.
Этот короткий разговор еще больше добавил Степану нервозности.
Когда стемнело, он объявил команде, что отправляется на берег.
– Ты же не найдешь ничего в темноте, – неуверенно заметила Ингрид, но по глазам девушки Степан понял, что она обрадовалась.
– Боишься за Лаврентия? – усмехнулся капитан. – Ничего с ним не станет. Я так просто – пойду, погляжу. А в темноте не страшно – возьму фонарь.
В душе Степан внезапно ощутил некий укол. Ингрид явно была неравнодушна к Лаврентию и не собиралась это скрывать. Вот и сейчас она обрадовалась, что колдун будет ночью на острове не один.
Была ли это ревность? Нет, Степан это точно понял. Ингрид была ему симпатична, но он не был в нее влюблен. Это был укол не ревности, но зависти: о Лаврентии беспокоятся, за него тревожатся. Можно сказать, что у Лаврентия в мире есть один человек, который к нему не равнодушен.
А можно ли сказать такое о Степане? Нет, нельзя. Кому он нужен, кто его любит, кто за него боится?
В жизни почти каждый человек проходит через три этапа. В детстве он нуждается в близких людях: он ищет у них любви, участия, помощи. Затем он начинает этим тяготиться – его раздражает опека, давление чужих авторитетов. В эти годы он хочет независимости, самостоятельности. Он силен, и ему никто не нужен. А потом все возвращается назад, хоть и на другом этапе: близкие люди становятся снова нужны. Пусть даже для того, чтобы о них заботиться.