людей Медины, которые никоим образом не поддерживали правителя. Двое из них отправились в столицу и высказали свои претензии. Сначала Осман отказался согласиться с ними, но вмешался Али, и, к большому сожалению арабов Куфы, Валид лишился поста. Но ортодоксальная партия упрекала престарелого халифа не только за выбор правителей. Его осуждали за плохое обращение со многими сподвижниками пророка, возрождение языческих обычаев, упраздненных Мухаммедом. Также его обвиняли в том, что он замыслил поселиться в Мекке, и самым непростительным проступком была подготовка новой редакции Корана далеко не самыми прилежными его исследователями. Даже с тем, кого Мухаммед назвал самым лучшим чтецом Корана, никто не удосужился посоветоваться. Делом занялись единомышленники самого халифа. Оно было поручено Зейду ибн Сабиту (бывшему писцу пророка) и трем курашитам. Хуже того, новая версия Корана было объявлена единственно аутентичной, и все более ранние экземпляры халиф приказал сжечь. Решив больше не терпеть такое положение, бывшие соперники Османа, Али, Зубайр и Тальха, благодаря присвоению фондов, предназначенных для бедных, разбогатели и стали разбрасывать золото направо и налево, чтобы вызвать мятежи. Им сопутствовал успех лишь частично: спорадические бунты имели место, но основная масса людей сохранила преданность халифу. Наконец, положившись на темперамент мединцев, заговорщики ввели в столицу несколько сотен темнолицых бедуинов гигантского телосложения, которые всегда были готовы убить за плату. Эти так называемые мстители за попранную религию сначала издевались над халифом в мечети, потом осадили его во дворце, который защищали только пятьсот человек, в основном рабов, под командованием Мервана. Существовала надежда, что Осман отречется по доброй воле, но она не оправдалась. Веря, что никто не осмелится посягнуть на его жизнь, или рассчитывая на помощь Муавии, халиф проявил твердость. Поэтому возникла необходимость в экстренных мерах. После осады, продлившейся несколько недель, головорезы ворвались во дворец, убили почтенного восьмидесятилетнего старца, читавшего Коран (он читал суру, содержавшую слова: «Тех, которые, когда им сии люди сказали: неприятели уже ополчились против нас, бойтесь их, только увеличили свою веру и говорили: Бог наше довольство, он надежный защитник»), и, в довершение всего, разграбили государственную казну. Мерван и другие Омейяды успели скрыться (656 г.). Мединцы или «защитники», они же ансары – это название перешло от сподвижников пророка к их потомкам, – держались в стороне, а дом, из которого убийцы вошли во дворец, принадлежал Бени Хазм, семье «защитников», которая позже привлекла внимание своей ненавистью к Омейядам. Этот неуместный нейтралитет, слишком напоминающий соучастие, стал предметом сурового упрека поэта Хассана ибн Сабита, бывшего придворного поэта Мухаммеда, а теперь преданного сторонника Османа. Он имел основания опасаться, что Омейяды будут мстить его соплеменникам за смерть родственника. «Когда почтенный старец, – писал он, – смотрел смерти в лицо, защитники не
