И вот нашла выход. Почему сейчас? Зимой? В этом парке? Лена – это же лето, море и солнце. Мы же так познакомились. Дело в том, что то была ее не настоящая жизнь. Настоящая она вот здесь. В ее городе солнце редкость. Холодный и ветреный. Где рано темнеет и все улицы похожи, но я этого не замечаю. Сегодня он уютный и сказочный, потому что в нем сбываются мечты.
Отряхивая снег, мы возвращались к машине. Волосы вымокли, словно от проливного дождя. Черт с ней с обстановкой в квартире. Выбор оказался правильным! Пару ночей в интернете потрачены не зря. Место связано с Леной, с ее прошлым! В сравнении с этим ободранные стулья, старое покрывало и неисправная сантехника пустяки.
У меня горят щеки. Нет, они пылают! Мы молчим. Желание пригласить Лену к себе борется с внутренним голосом, который строго-настрого запрещает мне это делать. Нужно было обо всем позаботиться заранее, обойти весь город, обсмотреть все квартиры, выбрать лучшую и пригласить. Или хотя бы купить чай и что-нибудь к чаю. А теперь что уж… Но и это не спасло бы. Все равно стыдно. Она такая красивая, а жилье такое захудалое. Лене туда никак нельзя. Что она подумает?
Чашка чего-нибудь дымящегося сейчас не помешала бы. Поблизости ни единого кафе. Лена знает эту местность лучше. В небольшом магазинчике за пригорком, возле аптеки, мы отыскали кофе и со стаканчиками вернулись в машину греться. Мороз и сугробы остались снаружи за окном. Лена включила печку, и салон быстро нагрелся. Момент, когда Лена поедет домой, рано или поздно наступит, но не сейчас. И все же она изменилась. Изменился взгляд, жесты и что-то в голосе.
Помню, как в детстве отъезд Лены стал для меня вселенской трагедией. Помню, как из глаз лились слезы и их невозможно было остановить. Ничто и никто не мог их остановить, кроме самой Лены. Или знание о том, что когда-нибудь в далеком будущем я буду вот так сидеть с ней в ее машине и пить кофе. Тогда мне об этом ничегошеньки не было известно.
Вместе мы провели почти целый день. Обществом Лены нельзя пресытиться, к нему невозможно привыкнуть. Все мало. Волнение мое не проходило, наоборот, набирало обороты. За все время, которое я знаю Лену, вот так наедине мы остались второй раз в жизни. Первый был в лагере, когда она спустилась вниз и отдала мне записку, и вот это второй. Дрожь пронзала тело тогда и теперь. В лагере мы почти не разговаривали, а теперь я говорю, и меня выдает голос. Он дрожит. В Судаке, когда Лена вышла ко мне на пять минут за игрушечным набором для детей, не считается. Это продолжалось всего две минуты. В Судаке она вообще меня не замечала. И никого не замечала.
Даже не знаю, сколько это уже продолжается, но мне столько нужно ей сказать! О важном, о главном, но захожу очень уж издалека. Этим процессом правит мое подсознание. Ему-то пункт назначения известен. Я рассказываю Лене о своей преподавательнице, с которой у меня был бурный роман и за которым наблюдал весь университет. Она многому меня научила, но главное, она привела меня к себе и к свободе выбора. Поэтому и рассказываю.