Но она действительно очень волновалась.
По арене эхом разносится глухой металлический гул.
– Передай моей жене, что я уже позвонил своему кура-тору и в конце неделе поеду на собрание анонимных алкоголиков.
– Может, лучше скажешь ей сам?
– Скажу. Всему свое время.
– Ты ее боишься?
– Да, черт возьми! Триш – хорошая женщина, но стоит мне хоть раз нарушить обещание, и она меня бросит и глазом не моргнет. А я не могу этого допустить.
– Ты так сильно ее любишь?
– Не-а. Просто привык к трехразовому питанию и чистому исподнему.
Дэвид улыбается, но тотчас же настораживается, когда до него доносится звук очередного удара, а затем – громкий всплеск.
– Ангел? – Дэвид резко выпрямляется и, опершись на перила, начинает вглядываться в стены канала, которые тянутся на сто ярдов вперед, чтобы исчезнуть в черных водах Тихого океана.
Где-то там вдалеке под темной поверхностью притаилась страшная сила природы, стремящаяся вырваться из заточения.
Однако Дэвид находится слишком далеко от входа в канал, чтобы видеть мягкое биолюминесцентное свечение Ангела.
За новыми всплесками следует череда тяжелых реверберирующих ударов.
Мак поспешно поднимается с места:
– Это уже из «Загона для мега». Пошли скорей.
Дэвид спускается вслед за Маком с трибуны, и они идут по бетонной перемычке к «Загону для мега», представляющему собой открытый бассейн глубиной в три этажа с подводным панорамным окном из главной галереи.
Здесь их пятеро – все самки, – имена им выбрали зрители путем интернет-голосования, устроенного через шесть недель после того, как детеныши появились на свет. Троих самочек, длина каждой более двадцати пяти футов, а вес около пяти тонн, назвали Анжеликой, Мэри Кейт и Эшли, причем последние два имени были присвоены двум одинаковым акулятам, которые отказывались от еды в первый месяц жизни, в честь знаменитых сестер-близняшек Олсен, ставших актрисами. Близняшки Олсен, верные спортивному духу, приняли участие в церемонии присвоения имен и даже покормили названных в их честь детенышей, хотя и с безопасного расстояния.
Оставшиеся две самки как будто принадлежали к другому помету. Длиной более сорока шести футов и весом двадцать одна тонна каждая, они оказались вдвое крупнее своих сестер и куда более злобными.
Элизабет, или сокращенно Лиззи, была, как и ее мать, альбиносом. И публика, в значительной степени под влиянием европейских блогеров, проголосовала за то, чтобы назвать ее в честь Элизабет (Елизаветы) Батори, самой страшной серийной убийцы в истории Словакии. В 1610 году печально известной Кровавой графине было предъявлено обвинение в пыт-ках и убийствах сотен людей, преимущественно молодых девушек. И молодая белая самка мегалодона своей жестокостью была вполне под стать Кровавой графине, в честь которой ее и назвали, но несколько уступала своей еще более свирепой двойняшке Белль.
Белль, которую персонал называл Белой – Повелительницей Тьмы, оказалась единственным детенышем в помете, имеющим пигментацию.