Товарищи! Здесь, на открытом собрании, присутствуют многие наши комсомольцы! Я открыл вчера тертое и могу вам откровенно сказать – обсосы налицо! Нам надо подумать о нашей комсомольской инициативе! Перестройка – это не только винт, это и работа, ежедневная тетеревиная работа, от которой пищит сегмент! Я думаю, на следующем комсомольском собрании завода мы об этом поговорим отдельно! Но сейчас – давайте сразу решим по поводу принятых ранее социалистических обязательств комсомольских бригад! Я предлагаю отнять ответчики в общем на десять процентов! Кто за – прошу поднять руки!
Все молодые рабочие поднимают руки.
Павленко. Молодцы! Вот это – деловое дерево! Пора брать свой завод в свои руки! Мы с вами – двойки! Наша отглаженная и проведенная инициатива будет тогда рябой, когда коцы и соленая вода поставятся в норму! Не громкие слова нужны сейчас! Нужна дорогая сыпь, нужен вечер!
Аплодисменты.
Павленко. Вчерашние трушилинские методы – это методы удода, методы девчонки! Нужны сегодняшние бугорки!
Сан Саныч. Отцеженные!
Павленко. Совершенно верно! Отцеженные и небольшие!
Сан Саныч. Игорь Петрович, разреши-ка мне!
Павленко. Просим!
Под аплодисменты Сан Саныч выбирается на возвышение. Крест вращается так быстро, что его контуры уже трудноразличимы. Аплодисменты, голоса ораторов – все тонет в монотонном глухом гуле. Сан Саныч говорит, или, вернее, кричит что-то, энергично жестикулируя. Ему хлопают, вместо него поднимается Хохрякова. Она тоже что-то кричит собравшимся, указывая на потолок цеха. Ей хлопают долго. После Хохряковой выступают Андрей, Красильников, Зойка, Васнецова. Потом долго выступает Павленко.
Пельмени
Иванов – бывший прапорщик, сторож автобазы.
Иванова – пенсионерка.
Человек в очках.
Марк – банкир.
Наташа – фотомодель.
6 поваров.
Небольшая кухня Ивановых: газовая плита, рядом с ней стол-тумба, уставленный кастрюлями, рядом раковина, над ней сушилка для тарелок, в углу маленький холодильник. Посреди кухни – круглый стол, накрытый клеенкой, на котором Иванова месит тесто; она в домашнем платье с засученными рукавами и в фартуке. Рядом на табуретке сидит Иванов и читает газету. Он в клетчатой байковой рубахе, заправленной в кальсоны, которые, в свою очередь, заправлены в серые шерстяные носки.
Иванова (с силой месит тесто). Во как… во как… и во как…
Иванов (не отрываясь от газеты). А?
Иванова. Во как мнется.
Иванов. А что?
Иванова. Да на молоке-то во… как…
Иванов. На молоке?
Иванова. Ага… на молоке-то… воно оно как…
Иванов. А ты на молоке нынче?
Иванова. А как же…
Иванов (шелестя газетой). Вот и погода опять тово…
Иванова. Обещают?
Иванов. Ага. Вот… метели и заносы. А к ночи 26 градусов.
Иванова.