отшлепать и оправить к родителям… Но у человеческих судей на это мог быть свой взгляд.
Но, явившись в зал, он быстро потерял интерес к «преступнице». Его взгляд привлекла ее сестра…
Девушка была настолько красива, что даже темные круги под глазами и чрезмерная худоба не могли этого скрыть. Но не столько ее красота притягивала его взгляд, мало ли вокруг смазливых девиц. Главное – ее эмоции. Они так отличались от того, что могла испытывать толпа, присутствующая в суде: любопытство, страх и радостное сочувствие – ах, бедняжка! Но хорошо, что все это случилось не со мной!
Там же он видел нечто другое: искреннее страдание, привязанность, боль. Не то чтобы он раньше не встречал подобных эмоций. Надо сказать, все это далеко не самая любимая его еда. Но здесь они были чисты, как вода в горном роднике, искренни и… потрясающе сильны!
Он поймал себя на мысли, что хотел бы заполучить эту девушку. Это было бы приятным разнообразием в его жизни. Но, увы! Он ясно видел, что она не из тех, кого можно соблазнить деньгами, даже большими деньгами. Деньги – отличная штука, но на них не купишь ничего действительно стоящего. А она была стоящей, это точно, уж он-то в таком разбирался…
Так, раз деньгами не выйдет, то может быть предложить ей работу? Или даже им обеим, когда этот фарс с судом закончится? Они могли бы работать у него как вольнонаемные, при замке всем найдется, чем заняться. Что-нибудь несложное…
Лаорр уже прикидывал, куда мог бы пристроить сестер, когда объявили приговор: двадцать лет рудников.
Даже Лаорр вздрогнул. Эти люди сумасшедшие?! Какого еще отношения они заслуживают, если к самим себе и себе подобным так относятся?
Двадцать лет рудников за глупую детскую выходку!
Он обязательно подойдет к судье и уладит дело. За несколько серебряных монет жирный боров продаст и мать родную. А уж выпустить под шумок преступницу – и вовсе несложно. А потом взять их в замок.
Лаорр торопился, у него была еще куча дел, которые требовали его внимания. Но взрыв эмоций, чудесный чистый коктейль потрясающей силы от трагедии, разворачивающейся у него на глазах, приковал его к месту..
А потом, словно гром среди ясного неба прозвучало:
– Я заявляю о компенсации!
Лаорр в первый момент растерялся. Брать человеческое существо в собственность? Ему всегда казалось это дикостью.
Соглашение древнего образца. Да кому оно нужно сейчас, когда все решают деньги?! И расторопные мамаши наперебой предлагают темным невинность своих дочерей. Зачем ему такая обуза?
Он уже собирался отказаться и привести в исполнение свой изначальный план, но бросил мимолетный взгляд на перепуганную, натянутую как струна девушку, которая напряженно ожидала его ответа, и передумал.
Судья спросил его о согласии. А ведь тогда еще можно было все изменить. Предчувствие, что он совершает ошибку, уже было. Но он не послушался инстинктов и ответил «да»…
– Свободнорожденные человеческие женщины могут быть чрезвычайно