появившиеся из проулка, изрядно напугала толпу деревенских жителей, активно делившая колхозное добро. Толпа из многочисленных баб и небольшого количества мужиков вполне ещё воинского призыва замерла, сжалась и застыла в страхе, не ожидая для себя ничего хорошего, особенно мужики.
– Кто старший? – Крикнул решительно в толпу и людское скопище зашевелилось, неразборчиво загудело и через некоторое время выпнула вперёд плюгавенького дедка в замасленном солдатском бушлате. Типа: ты старый и тебе всё равно помирать.
Но дедок не испугался, а хитро прищурившись и слегка наклонив голову в старом треухе в сторону, заговорил, зачастил деревенским говорком: – Сынки, чёй то я не разбиру – чи вы наши, чи ни наши? Одёжа на вас русская, а оружья не русская. А старшим я буду, раз мир меня избрал.
– Свои, свои отец. А оружие у немцев добыли. Вы то что тут делаете? И где наши войска?
– Хороши вояки, раз у германца оружье отобрали. Чего ж вы народ без защиты кидаете?
– Сил у него пока больше чем у нас. Наши-то где, отец?
– Наши, ваши. А мы что не ваши? – С обидой вскричал дедок и обернулся к возмущённо заворчавшей толпе, – А ваши вчерась прикатили тысячи. Мы уж думали, что бой в чистом поле дадут врагу. Защитят крестьянство. А они даже не остановились, так и прокатились через деревню… Бросили нас…
Дедок на секунду пригорюнился, а потом встрепенулся: – Да ты сынок нас не суди. Вот народное добро по дворам разбираем, чтобы супротивнику не досталось….
– Немцев то не боитесь?
– Как не боимся – боимся. Одна на бога надёжа, – дед, потеряв к нам интерес, повернулся к толпе и разрешающе махнул рукой. Толпа вновь активно зашевелилась, загудела и вернулась к такому увлекательному действу, как делёжка колхозного добра.
Я дал своему отряду добро на привал и бойцы сразу же растянулись в тени ближайшего сарая, а одному из сапёров приказал залезть на крышу и наблюдать за окрестностями, а сам пошёл к амбарам поглядеть, что ж там такое азартно делят? Судя по добротным постройкам колхозного двора, по хорошей одёжки женщин и детей, которых было большинство в толпе – колхоз был зажиточный. Мелькали среди них и мужики призывного возраста, но они старались держаться поодаль от военных и только наше присутствие сдерживало их от применения силы. Не приди мы вовремя, наверняка лучшее ушло на их дворы.
Послонявшись по тёмным амбарам и по колхозному двору, я вернулся к своим. Около них уже стояло несколько крынок с холодным молоком, на чистом полотенце лежали пара ковриг хлеба и толстые ломти сала с прилипшими к ним крупными, желтоватыми кристаллами соли. Зелёный лук, пупырчатые огурцы, а знакомый дед деловито расставлял кружки. Тут же, в тенёчке, стояла четвертная бутыль с мутновато-белым самогоном.
Все уже сидели вокруг импровизированного стола и ждали только меня и моей отмашки. Лишь сапёр, сидя на крыше, с завистью иной раз поглядывал в нашу сторону.
– Бравые вы хлопцы, раз столько оружья у германца забрали. Грех вас не угостить.