словами ратных повестей о походе Игоревом, Игоря Святославича? Начаться же этой песне по былям нашего времени, а не по обычаю Боянову.
Ведь Боян вещий, если кому хотел песнь слагать, то растекался белкою по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками. Вспоминая же прежних времен усобицы, Боян говорил, что тогда напускали десять соколов на стаю лебедей, и какую лебедь настигал сокол – та первой и пела песнь старому Ярославу, храброму Мстиславу, зарезавшему Редедю перед полками касожскими, прекрасному Роману Святославичу. Боян же, братья, не десять соколов на стаю лебедей напускал, но свои вещие персты на живые струны возлагал, а они уже сами славу князьям рокотали.
Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира до нынешнего Игоря, который обуздал ум своею доблестью и поострил сердца своего мужеством, преисполнившись ратного духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую.
А было бы лепо нам, братья,
сказать старинною речью
скорбную повесть
о битве Игоревой,
Игоря Святославича!
Однако начаться песне
по былинам сего времени,
а не по замышлению Бояна.
Вещий Боян,
если о ком-либо
пропеть замыслил,
то разлетается
мыслью-белкою по древу,
серым волком по земле,
сизым орлом под облаком.
Памятовал Боян
и праотцев древние войны!
Тогда пускает
десять соколов
на стаю лебедей:
которую лебедь настигнут —
та и песнь запевала:
старому Ярославу,
храброму Мстиславу,
тому,
кто сразил Редедю
перед полки касожскими;
прекрасному Роману Святославичу.
Боян же, братья,
не десять соколов
на стаю лебедей
пускает —
десятерицу вещих перстов
на живые струны воскладает —
и струны сами
князьям славу рокотали!
Начнем же, братья,
повесть сию от старого Владимира
до нынешнего Игоря,
в коем отвага
переспорила разум,
чье сердце
воспламенилось мужеством,
кто, исполненный ратного духа,
навел свои храбрые полки
на землю Половецкую,
за землю Русскую.
Ритмическая организация и поэтический строй «Слова…»
«Слово о полку Игореве» в том виде, в каком мы привыкли его читать в подлиннике, – проза. Правда, поэты всегда переводили его стихами, и даже ученые стали применять так называемый ритмический перевод – полупрозу-полустихи. Это был вынужденный компромисс. В «Слове» чувствовался