ибо отображали один и тот же процесс, происходящий в обществе. Две страны, пострадавшие во время первой мировой войны (Россия: революция, гражданская война, экономическая разруха; Германия: потеря значительной части своей территории в результате капитуляции, Веймарская республика и социалистическое движение, экономический кризис) и оттого не имевшие запаса прочности для постепенного перехода к «новой философии», решили проблему скачкообразно, ценой большой крови и насильственного устранения «пережитков прошлого». Сущность тоталитарных режимов XX века состоит именно в быстром решении проблемы перехода от старого, «индивидуалистического» сознания к «массовому» сознанию, необходимому для того, чтобы успешно развиваться в эпоху технологий. В этом отношении примечательно, что и Германия, и Россия после завершения процесса «оперативного устранения» «пережитков прошлого» испытали настоящий экономический бум. Необходимость дискутировать с представителями старой системы ценностей отпала сама собой – вследствие физического отсутствия оппонентов. Нельзя в этой связи не отметить также и то, что при обоих режимах существовало практически идентичное отношение к «интеллектуалам», «интеллигенции», в особенности гуманитарного направления. К ним относились с подозрением и неприязнью («прослойка», «гнилая интеллигенция» – характерный лексикон той поры), если те отказывались или просто не изъявляли желания «жить интересами массы» (т. е. заниматься пропагандой и выполнять «социальный заказ»). В России в большинстве случаев «интеллигентами», собственно, и называли тех, кто продолжал отсиживаться в своей «индивидуалистической келье», «внутренней эмиграции», те же, кто проникался «передовыми идеями» и «включался в борьбу», удивительным образом переходили в разряд «совслужащих» и едва ли не пролетариев, хотя продолжали заниматься тем же видом деятельности, что и раньше. То же самое происходило в Германии, где интеллектуалы, сотрудничающие с режимом, объявлялись полезными членами общества, а те, кто не поддерживал его, а тем более осмеливался выступать с критикой (тем самым противопоставив себя как индивидуума обществу, т. е. массе), объявлялись «врагами нации» (или, соответственно, в России – «врагами народа») «перевоспитывались» в концентрационных лагерях, высылались из страны, а их труды и книги сжигались публично на площадях. Практика «массовой перековки» людей в концентрационных лагерях или ГУЛАГе, по существу, преследовала одну-единственную цель: собрать «упирающихся» индивидуумов в хорошо организованную и подконтрольную массу, а ее силы затем направить на «общественно полезные» цели. При этом те, кто в результате не поддался «перековке», уже не представляли никакой ценности для режима. Исходя из этой логики, становится понятна и практика «нейтрализации» «асоциальных элементов»: цыган и евреев в Германии, чеченцев, крымских татар и других подвергшихся репрессиям народов в России. Это были народы, имевшие плохо поддающиеся трансформации
