дед… Ты много раз обещал мне поведать об этом, но, как я тебя ни просила, ты никогда не был со мной откровенен. Отчего это?
– Не приходило время еще.
– А теперь пришло?
Старик задумался.
– Не знаю, что и сказать тебе, как ответить на этот вопрос… Чувствую, что оно не пришло, это время, но какие-то мрачные предчувствия так и одолевают меня… Откуда это, почему? Не знаю сам, но чувствую.
– Что же ты чувствуешь, Лука?
– Многое, ох многое, дитя.
– Тобой недоволен куропалат?..
– Нет, этого нет!.. А вот чувствую я, что жить мне недолго, ох недолго остается.
Ирина вскочила и с трепетным страхом посмотрела на старика.
– Дед, дед! Что ты говоришь! Опомнись, – лепетала она.
– Что, дитя, чего ты так испугалась?..
– Ты сказал про смерть? и так сказал, что я поверила. Ты сказал это совсем по-особенному, в твоих словах была страшная уверенность.
– Что делать? Этот конец неизбежен для всех живущих.
– А как же я?
– За тебя-то мне и страшно! Да, за тебя… Ты – единственное, что только и держит меня в этой жизни. Ради тебя только и живу я. Что я такое? Одинокий, жалкий, затерявшийся среди чужих старик… все равно, как дерево, вырванное с корнем налетевшим вихрем и перенесенное на чужую почву… вот и я… Привился, прозябаю. Зачем, к чему? Только ты, ты – мой побег молодой, молодая лоза, вот и жалко мне тебя…
– Лука, дед, старый, добрый дед, ты не умирай, ты послушай меня, не умирай! – с громким воплем кинулась к нему на грудь Ирина.
– Да я и не думаю умирать.
– А сам сказал…
– Сказал только, что тоска меня смертная гложет, может быть, я еще и ошибаюсь… Может быть, все это пустяки из пустяков – так, плохо спалось, а все-таки хочу я тебе рассказать про прошлое, на всякий случай.
– Лучше не говори, Лука.
– Отчего же, дитя?
– Ты так напугал меня… вот я и не хочу слушать.
– Полно, успокойся, ну, не плачь же, прошу тебя, не плачь.
– Я не буду слушать. Ты собираешься умирать, вот и хочешь мне рассказать про свою прошлую жизнь.
– Ты должна слушать… Если что-то случится, ты должна знать, кто ты. Будешь?
Ирина потупилась.
– Будешь слушать? – настойчиво повторил Лука.
– Говори, буду! – прошептала девушка, отирая рукавом слезы.
2. Тень прошлого
– Слушай же, дитя, слушай и на всю жизнь запомни мои слова, – начал Лука, поудобнее усаживаясь на своем камне. – Ты живешь на свете уже шестнадцатую весну и знаешь себя всегда вот здесь, в этом тихом уголке дворцового парка; но, может быть, смутно ты припомнишь, что не вся твоя жизнь протекла здесь. Не так ли, Ирина?
– Да, да, дед Лука, как во сне, иногда, особенно когда задумываюсь, припоминаются мне высокие, обросшие с вершин до скатов лесом горы, широкая река, то тихая и спокойная, как вот этот наш залив, то бурная и ревущая. Потом помню я и людей, но совсем не таких, каких видела здесь. Они были высоки ростом, широки в плечах. У них были голубые глаза, как у меня, и белые волосы, как