на роды. Сам Хаген скакал верхом. В карете ехали женщины – супругу Хораса сопровождала её родная сестра. Роженица стремилась получить поддержку первого мага, это огорчало Хагена. Конечно, он уступал в силе многим, но рождение собственного ребёнка благословил бы не хуже столичных гордецов. Охрану не взяли – дорога не дальняя, надеялись добраться в полдень, нанимать верзил только для того, чтобы те скакали рядом и отпускали сальные шуточки, Хорас не захотел.
От жары или тряски жена с трудом переносила дорогу. Свояченица кричала Хорасу, требуя остановиться, несчастной сестре нужен отдых. Остановиться? Если бы послушал, всё окончилось бы так же плохо. Он должен был развернуть карету, ехать домой. Теперь понимал: надо было сидеть дома, а не потакать женским капризам.
Бандиты не сообразили, что путник в широкополой шляпе – маг, ведь из-за жары Хорас заколол длинные волосы в пучок. Трое напали со спины, выбили из седла, двое остановили лошадей и расправились с кучером, четверо вытаскивали из кареты истошно вопящих женщин. Был ещё один, который держался в тени, именно он позже украл ребёнка.
Хорас сражался, как дикий дракон. Те, что были рядом, упали замертво, двое поодаль, успели закричать: «Четырёхпалый!» В следующий миг их тела оказались на земле. Один из грабителей умудрился ранить Хораса. Не обращая внимания на кровоточащую рану, колдун преследовал врагов. Четверо мелькали между деревьями, петляя, уворачивались от магических стрел. Из кареты доносились крики – жена рожала.
Полчаса потребовалось Хагену, чтобы расправиться с удиравшими бугаями. Когда вернулся к дороге, увидел залитую кровью карету, а в ней умирающую супругу.
– Человек… – шептала она, едва шевеля искусанными губами, – человек увёл сестру. У него наша девочка. Найди дочь, умоляю.
Это были последние слова Эдды.
4. Письма
Колдун не помнил, как слуга помог раздеться и перейти в спальню, но проснулся в мягкой постели. С удовольствием нежился под одеялом из лебяжьего пуха. Новое утро ни в какое сравнение не шло с тремя десятками прежних, когда ночевали в каюте корабля среди вонючих спутников или в трактире на заселённом армией клопов тюфяке.
В комнате едва помещались широкая кровать, две прикроватные тумбы, комод и туалетный столик. Именно здесь они с Эддой гостили незадолго до её гибели, и Хорас по утрам любовался, как жена сидит перед зеркалом и расчёсывает пышные медного цвета волосы. Зеркало в белой раме в виде арфы то же самое, а вот столик рядом другой, хотя и подобран в цвет. Где прежний? Колдун приподнялся на локте и осмотрелся. Показалось, что ноздри улавливают сладковатый букет любимых духов Эдды. Сердце сковала тоска. Много времени прошло, много.
Стылый воздух пробрался под одеяло, Хаген снова лёг и крикнул:
– Регнер, холера тебя забери! Почему до сих пор не затопил?
Слуга, будто караулил под дверью, вошёл с охапкой одинаковых полешек. Вскоре в камине затанцевали языки пламени. Огонь уютно потрескивал. Немного погодя станет теплее.
– Что там