иммунитет или прививку от её давления. Спасибо, Вам Вера. Вы все верно сказали – «дружба и любовь за колбасу не продаётся», а я это делала, потому, что с самого детства, видя, как мама живет, как не счастлива с папой и одинока по ночам, и я готовила себя к этому подсознательно, принимая всю тяжесть этого на свои плечи. И сегодня я поняла, как это прекрасно освободиться от всего, что много лет не давало мне вздохнуть полной грудью. Да, я выпью за любовь. И за тебя Вера, а еще за тебя Оля, и за того человека, который дал мне возможность это сделать – сказал на одном дыхании Алёна и глотнула из рюмочки.
Конечно, в рюмке налито было чисто символично, по граммуличке, но Алёна выдохнула, зажмурилась, наверно, от внутренней боли, закрыла лицо руками и заплакала. Она плакала навзрыд. Воздуху ей не хватало. Её донимала икота…
Мы с Верой сидели и переглядывались. Мы знали, что всё, стресс прошел. Поплачет – полегчает, а потом поговорим, и всё пройдет, как летний дождь. Вот такой наш бабий рецепт от стресса. Клин всегда клином вышибают.
Алёна немного успокоилась. Сразу как то уютно стало в купе. Ушла какая – то надменность и разница в положениях. Остались только слегка подпившие бабы и огромное желание пожалиться на судьбу. Увы, так уж мы устроены. Поплачемся, поплачемся, встряхнемся и дальше побежим, только вот куда, знать в какую сторону нужно, да этого никто и не знает, главное не останавливаться и не задумываться зачем…
– Ну, что? Как? Полегчадо? Давай поешь и рассказывай. Да, не стесняйся здесь все свои, такие же, как и ты сердешные – тихо успокоила Алёну Вера – ой, если бы ты знала, сколько мне пришлось пережить? Двое суток пути не хватит, чтобы рассказать. А иногда, так хочется, чтобы всё – всё до самого донышка выложить кому- то, а потом всё забыть и заново начать. А у тебя смотри, аж две собеседницы сидят тут и ждут твоего рассказа. Цени. Ты ешь, ешь… Вон, Оля всего припасла… Ей приятно будет, если мы всё съедим и похвалим. Я сама люблю наготовить всего и угощать. Сидеть и смотреть, как едят. Это я от одиночества. А ты, Оля, почему молчишь? И куда одна едешь? И тоже одна? А? – обратилась ко мне Вера.
– Да, я к подруге? Вон сколько подарков везу. Давно в гости зовёт, вот и собралась. Ну, что Алёна, легче стало? Да, ты не стесняйся. Слезы – это хорошо, значит душа ещё живая, а хуже, когда и слёз уже нет, только жуткая тоска, вот тогда совсем худо. Я думаю, ты правильно сделала, но не думаю, что Вадим и мать тебя, так просто выпустят из своих когтей. Для них ты была, как повод показать свою нужность и даже необходимость, и поэтому они очень бояться потерять тебя, а заодно и возможность сбрасывать на тебя свои промахи и фобии, тем самым доказывая превосходство своей посредственности, над талантом. Я думаю, что я не на много ошиблась. Этого сколько угодно в жизни. Жена – домохозяйка управляет мужем – руководителем и сводит его в могилу, или если у него хватит сил уйти от неё, замучает разборками, хотя и бывает наоборот. Это случается от того, что люди