А я вернусь и все прочитаю, хорошо?
– Договорились, так и сделаю. Пойдем в парную, а потом до колодца сбегаем.
Дальше было уже действительно не до разговоров. Сначала Колян парил меня от души. Потом я его – он аж мурлыкал от удовольствия.
– Ух, Леха, как же мне тебя не хватало! Лиля-то грудью кормит, ей в парную нельзя совсем. Я тут один себя вениками хлещу.
– Да я сам уже давно в бане толковой не был. В Гаремах не баня, а издевательство одно – на камни горячие воду льют. Там целый день лежать можно да раны штопать.
– Ну вот вернешься – и давай сразу ко мне, хорошо?
– Заметано, брат!
Потом мы в чем мать родила побежали к колодцу с журавлем, где стояли ведра с водой. С гиканьем вылили на себя по ведру ледяной воды и вернулись в баню. На улице стемнело, мы решили зайти еще разок и идти в дом.
Когда мы вернулись, Лиля уже накрыла на стол. От вида разнообразных яств мой желудок свернулся в трубочку. Котлеты, картофельное пюре, сало, соленые огурцы с грибочками, колбаска-кровяночка. Я начал подозревать, что из-за стола меня придется выносить. Лиля, видимо, неправильно поняла мой жадный взгляд, обращенный к столу, и начала извиняться:
– Простите, Алексей, чем богаты, тем и рады. Все простое, свое.
– Лиля, да я такой еды больше года не ел, я сейчас со скатертью все схаваю! Спасибо, ребята! – Я совсем забыл, что в этом доме есть еще один человечек. А человечек, услышав незнакомый голос в доме, зарыдал во всю мощь своих детских легких, на которую они были способны. Лиля печально улыбнулась и попросила:
– Алексей, тише, пожалуйста. Асю вон разбудил.
– Прости, я не нарочно.
– Не страшно, ей все равно уже пора есть, – сказала Лиля, прикасаясь к груди. – У нее уже зубы растут, больно кормить, но хочу все-таки до годика продержаться, чтобы иммунитет был лучше, – поделилась она со мной.
А потом встала и ушла за печь, где, по всей видимости, была детская. Мы с Коляном накладывали, и у меня сложилось впечатление, что он голоден не меньше моего. Видимо, поесть вовремя он частенько забывал.
– Вот сейчас бы стопочка была весьма кстати, за встречу старых друзей, – сказал я.
– Ну да, традиция ведь. Если бы не тот случай, обязательно ведь накушались бы сейчас в какаху. А завтра весь день потеряли бы.
– Что правда, то правда. Но как будто не хватает сейчас чего-то отравиться, – засмеялся я.
– Вот именно что отравиться! В следующий раз, когда приедешь, могу тебя вылечить временно от влияния черного плода. И сможешь вернуться к своей привычной жизни в Каневе.
Предложение Коляна прозвучало как угроза. Или как предложение чего-то крамольного. Над столом повисло молчание. Которое разрушила Лиля. Она вышла из детской с Асей и, сев за стол рядом с нами, произнесла:
– А мы не хотиииим кушать, мы хотим посмотреть, кто к нам пришееел. Это дядя Леееша, – смешно тянула она, – вот, смотри, Асечка.
И Асечка смотрела во все свои огромные глаза, которые занимали ровно половину ее детского лица. Видимо, гости в этом доме