раньше? – подал голос тип, стоявший справа. Он закрывал собой выход, и единственный не просто казался старше, но и был старше остальных лет на двадцать.
– Не знаю, – Шоррен бросил в его сторону быстрый взгляд и тут же отвернулся.
– И я не знаю. А хотелось бы знать. Присядь.
– Не могу. Я тороплюсь. У меня увольнительная через два часа заканчивается. Я…
– Сядь.
Две жесткие ладони надавили на плечи, вынуждая вернуться на стул.
– Мы тебя ненадолго задержим, – тот, кто предлагал коктейль, настойчиво придвинул к нему выпивку. – Если обознались, доставим с ветерком, куда скажешь. А если нет…Но ты, звездный ветер мне поперек глотки, здорово похож на одного типа…
– Сомневаюсь, – процедил он, сцепив руки на столе.
– А я вот не совсем, – произнес старший. – Хотя, вроде, много лет прошло… Четырнадцать, кажется… Или тринадцать? Позорную Звезду помнишь?
Шоррен не хотел, но вздрогнул. Именно на Позорной Звезде его и взяли… Вспоминать обстоятельства того последнего боя, капитуляции и ареста не хотелось. Тогда он просто испугался – что его предали, бросили, забыли в горячке боя, оставив один на один против солдат.
– Помнишь, – старший испустил вздох. – А вот я не был уверен, что смогу тебя вспомнить… сколько лет прошло…Шоррен… Тебя ведь Шорреном зовут?
Можно было поспорить, прикинуться дурачком и сыграть в возмущенное недоумение: «Вы меня с кем-то путаете!» И, скорее всего, если он будет достаточно убедителен, все встанут на его сторону – камеры наверняка зафиксировали, что вошли они вместе, что эта четверка подсела позже, что он не искал встречи и вообще – это еще надо доказать, вольные перед ними звездопроходцы или «черные», которые на любой развитой планете объявлены вне закона! Мог бы и сначала так и хотел, но… Это проклятое «но», заключавшееся в том, что накануне в курсантскую школу пришел касающийся его документ о том, что никакой он не сирота, сын мирных колонистов, а бывший пират.
– Я не мог ошибиться, – продолжал старший, наваливаясь на стол и так сжимая в багровых от космического загара руках стакан с коктейлем, что ударопрочное стекло грозило вот-вот треснуть. – Ты уже не тот мальчишка, который на лету срезал волоски с брюшка алиерийской моли… Но твои глаза остались те же, и вот эта рыжая шевелюра… не так много найдется людей с таким цветом волос при наличии прочих примет.
Вторым «но» было то, что не только этот звездопроходец узнал знакомое лицо, но и сам он тоже. Время меняет людей, но глубокий космос обладает странным свойством – он как бы консервирует тех, кто много времени проводит среди звезд. И любой звездопроходец знает о существовании так называемого Я-эффекта, когда время на борту корабля и вне его начинает течь в разные стороны и с разной скоростью. Единственной планетой, где Я-эффект не ограничен в пространстве, является Старая Земля, существующая, благодаря частым посещениям ее пришельцами, в своеобразном временном лабиринте.
Шоррен внимательно смотрел на свою пустую кружку из-под пива и отчаянно желал ее в кого-нибудь запустить. Жаль только, что кружка была