Окна и двери были по-прежнему нараспашку, внутри стоял галдеж и играла музыка. Вовсю шло веселье, клиенты знакомились с барышнями или выбирали своих любимиц. Уединялись, сделав выбор, иные сидели тут же, наслаждаясь вниманием молодых, озорных красавиц. И только один из гостей – пожилой мужчина в сединах, сидящий в глубоком кресле, – не сводил глаз с женщины в черном. Наконец, он подошел к ней и присел рядом:
– Не сочтите за неуважение, сеньора… – он замялся. – Все дело в том, как вы спали. Вы положили руки себе на грудь, словно прикрываясь… Словно вы – спящая Венера стыдливая. Я знал только одну женщину, которая спала вот так же, как и вы. Ее звали…
– Паула, – ответила с улыбкой старая женщина. Мужчина при этих словах всплеснул руками:
– Мой Бог, это ты. Теперь, когда я смотрю тебе в глаза, не понимаю, как мог не узнать тебя сразу! А ты, ты узнаешь меня? Я – Антонио.
– Антонио… – прошептала женщина, и как будто годы разом слетели с ее лица. – Ты изменился, – она улыбнулась, протянув ему слабую руку
– И ты, – он тоже улыбнулся. – Жизнь, кажется, удалась? – он кивнул на ее дорогое платье и драгоценности, мерцавшие в кокетливом освещении.
– Удалась. Можно и так сказать… Если считать, что мне больше не нужно спать с мужчинами за деньги, то, безусловно, жизнь моя удалась. Но и она уже прошла… А ты, все так же коротаешь вечера здесь?
– Моя жизнь тоже другая. Теперь я не могу того, что раньше. И для меня это не самое легкое признание. Но что поделать, природа берет свое. Моя радость теперь – в созидании. Смотреть на молодые создания, полные жизни, – единственная отрада моих мужских дней.
– Но ведь ты всегда был… О, каким ты был! – звонко и молодо засмеялась она, припомнив кое-что, известное только им двоим.
Так они просидели весь вечер, касаясь друг друга то коленкой, то рукой, то воспоминанием. А когда ночь куполом покрыла дом, полный любви, они пошли наверх. Туда, где когда-то без устали давали друг другу то, что было у них в избытке. То, в чем они больше не нуждались. И все же они продолжали лежать на кровати возле высокого, распахнутого окна, уводящего в темноту.
Ночь пришла. И она была тиха.
Автопортрет
Заказов было все меньше. И причина была одна – заказчики не узнавали себя на портретах. «Я на себя не похожа!», «Это не я!» – восклицали они в самых расстроенных чувствах. Получив на руки готовую картину, они с предвкушением разворачивали коричневую бумагу, еще в пятнах краски, на лице – улыбка и готовность рассыпаться в комплиментах мастерству художника. Но, увидев изображение, улыбка начинала таять и, в конце концов, восторженное лицо превращалось в гримасу отвращения, словно в руках человек держал нечто непотребное.
Первый раз это случилось в студии.
Павел Власов, молодой художник, пригласил клиентку забрать картину. Пожилая женщина разразилась слезами, взглянув на свое изображение. И, не объяснив причину своих слез, ушла, не заплатив остаток. Второй раз картину он отдал заказчику в переходе метро. Тот спешил и обещал