Елена Арсеньева

Тайна Зинаиды Серебряковой


Скачать книгу

к такому задрипанному панельному дому на Ковалиху. Умора, а не название, это просто ужас что такое. И матушка вдруг с этаким надрывом – а в ней, надо тебе сказать, умерла великая актерка, ее хлебом не корми – только дай чего-нибудь отмочить с надрывом! – говорит: «Вот в этом доме живет твоя родная сестра, и вы похожи с ней как две капли воды, но мои грехи разлучили вас еще в младенчестве, и вы не увидитесь с ней никогда, никогда!»

      Всю эту тираду Соня произнесла с нелепыми ужимками и выкаченными глазами, бия себя в грудь и неестественно вибрируя голосом, однако Лида даже ахнула, до того ясно представила вдруг эту женщину, не виденную никогда в жизни: свою родную мать…

      – Ну, я, естесссно, говорю: «Что за чушь? Почему никогда? Какой номер квартиры? Пошли, навестим сестричку! Вот подарочек ей будет ко дню рождения!» Тут матушка чуть на колени передо мной не бахнулась и, рыдая очень натурально, сообщила, что дала страшную клятву «этим святым людям», которым она и так принесла очень много зла, и никогда, ни за что не позволит нам с тобой увидеться, чтобы не надрывать твоей души. Прямо-таки мексиканский сериал, да? Наконец, сообщила, что Литвиновы каждый месяц слали очень немалую сумму откупного, чтобы она сама не вздумала надрывать твою душу, на которую ей, сказать по правде, было плевать с высокой башни. Как и на мою, впрочем. То есть под всякой настройкой всегда лежит грубый экономический базис, как нас и учили в школе.

      – А потом?

      – Ну что потом? – пожала плечами Соня. – Мне сразу расхотелось с тобой видеться, как только я поняла, что в этом случае наши доходы сойдут на нет. Матушка-то ни дня нигде не работала, и мне стало ясно почему. Перестанут Литвиновы платить – придется мне вместо медтехникума идти работать, содержать и матушку, и ее хахалей, которых она как перчатки меняла. Вотчимов, как раньше говаривали, у меня столько сменилось – не счесть. Ей-богу, на улице встречу – не узнаю! А ты говорила, твой отец – ну, приемный отец – умер? Почему?

      Лида понимала, что этого вопроса не избежать, но кто бы знал, до чего не хотелось об этом говорить!

      – Отравился грибами.

      – Что?! – Соня побледнела. – Как? Каким образом?!

      – Ну как грибами травятся? – дрожащим голосом спросила Лида. – Очень обыкновенно! Он же был на пенсии и все лето, чуть не с апреля по октябрь, проводил в саду, там у нас был домишко такой хиловатый в садово-огородном кооперативе. Я эту дачу терпеть не могла! Отец сам себе готовил. А тут черт меня как раз принес – будто нарочно! Отец говорит: надоело на картошке да макаронах сидеть, схожу в лес – как раз грибы пошли. Ну, и набрал то ли ложных опят, то ли поганку зацепил вместе с сыроежками. Пожарь, говорит, мне. А я вообще в грибах ничегошеньки не понимаю, я их и не ем никогда, гадость такая скользкая, ненавижу…

      – Я тоже, – шепотом сказала Соня, и ее передернуло совершенно так, как передернуло Лиду.

      – Ну, раз просит, поджарила. А мне надо было непременно к вечеру вернуться в город. Умчалась, а через три дня меня нашла полиция… Он надеялся, видимо, отлежаться,