раненного, а он, умирая, успел схватить одного из негодяев за ногу и сорвать с него ботинок… Наверное, все было так – точно сказать не мог никто, потому что ни звавшую на помощь женщину, ни убийц Сергея Васильевича милиция найти так и не смогла. И не потому, что искала плохо. Искали-то как раз хорошо, но любой опер-«убойщик» знает: случайные, спонтанные убийства – они или раскрываются сразу, или зависают унылыми безнадежными глухарями…
Аркадий и сам долго ходил вечерами вокруг дома номер 43 по проспекту Карла Маркса, надеясь непонятно как найти и узнать тех подонков, которые убили отца, – но, как известно, чудеса случаются только в кино.
После похорон Сергея Васильевича мать Аркадия как-то резко постарела, совсем разболелась и даже немножко «тронулась» – она то проявляла кипучую энергию и строчила жалобы на милицию и прокуратуру во все мыслимые и немыслимые партийные инстанции, то, наоборот, впадала в полную депрессию, разговаривая с кем-то шепотом с закрытыми глазами. Аркадий однажды прислушался и понял, что Татьяна Александровна разговаривала с покойным отцом… Умерла мать тихо и легко – во сне. Назаров как раз заканчивал тогда дипломную работу…
Аркадий, надо сказать, перенес свалившиеся на него несчастья стойко, но не изменить его они не могли. Он как-то разом повзрослел, поугрюмел и уже не считал, что мир вокруг раскрашен только в яркие праздничные цвета… Неожиданно для многих после окончания университета Аркадий пошел работать учителем в ту же самую школу, в которой всю жизнь проработали Сергей Васильевич и Татьяна Александровна.
Аркадий Сергеевич жил один в оставшейся после смерти родителей квартире: видимо, слишком силен был горестный шок, не позволял он наладить какие-то более-менее серьезные отношения с девушками, – все ограничивалось лишь редкими и непродолжительными связями. Аркадий Сергеевич вообще начал немного сторониться людей – взрослых людей, а с детьми-то он как раз общался охотно и на занятиях, и после уроков… А дома Назаров окунался в доставаемые всеми правдами и неправдами книги по русской истории. Уходя в прошлое, Аркадий как-то расслаблялся, мягчал душой. Люди из былинных времен казались Назарову очень красивыми, мужественными и благородными – в общем, полной противоположностью тем его согражданам, которые даже не дернулись помочь Сергею Васильевичу, когда его убивали посреди Ленинграда какие-то хулиганы… Конечно, Аркадий Сергеевич идеализировал русскую историю, но эта идеализация помогала ему жить.
Впрочем, любая рана, кроме смертельной, когда-нибудь да рубцуется, и любое горе – затихает. «Все проходит», – подметил давным-давно царь Соломон, и в этом с ним трудно не согласиться.
Вот и Аркадий Сергеевич мало-помалу начал потихоньку отходить. Да тут еще и в жизни его серьезные перемены наметились. Назаров в школе еще и года не проработал – а ему предложили немного «сменить профиль». Во время