Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.
идея эллинизации всего бюрократического аппарата сверху донизу кажется менее обоснованной. Вполне возможно, что Птолемей Сотер, слишком увлекшись ведением войны, не знал о происходящем. С политикой, которой он придерживался в других сферах, лучше соотносится система, при которой эллины занимали бы только наиболее высокие должности, а их подчиненными были бы египтяне. Несомненно, Клеомен и его преемники могли настаивать на том, что, раз официальным языком в стране был греческий, то и их подчиненные должны были говорить на нем. Такого объяснения могло быть вполне достаточно. При дворе говорили на греческом, чиновники, занимавшиеся делами казны, вели свои записи на этом же языке, на нем же вели дела и составляли договоры купцы, а египтяне прикладывали к своим обращениям их перевод на греческий язык. Филадельф не мог придумать аргументы более сильные, чем этот, из-за чего царская администрация никак не могла вырваться из этого порочного круга.
Впав в отчаяние, Филадельф попытался обратить внимание на имевшиеся у него источники дохода. Подати, которые платили земледельцы, и без того уже были довольно высокими, но Аполлоний, бывший в тот период диойкетом, не сомневался, что с земли можно собирать суммы, вдвое превышавшие уже шедшие в царскую казну. Обширные неплодородные территории нуждались в улучшении, а людям, имевшим деньги, необходим был только стимул для того, чтобы организовать широкомасштабные сельскохозяйственные работы.
В теории вся земля принадлежала царю, но на практике для него обрабатывались только царские земли, занятые арендаторами, а остальные участки передавались в пользование подданным в обмен на плату, принимавшую частично натуральную, а отчасти денежную форму. Размер платы зависел от плодородия почвы, которая, в свою очередь, была обусловлена уровнем ежегодного разлива Нила. Была разработана четкая классификация орошаемой земли. К первым двух категориям относились участки, покрывавшиеся водой регулярно, затем следовали поля, находившиеся на краю разлива, и, наконец, те, где почва была слишком соленой для того, чтобы приносить урожай, позволявший вносить арендную плату.
Но средства и правильный подход к делу могли сотворить в Египте настоящее чудо, и диойкет Аполлоний убедил своего господина, что орошение и более правильный подход к системе каналов позволят ввести пустынные и заболоченные земли в сельскохозяйственный оборот. В долгих поисках людей, обладавших достаточными денежными средствами или желавших стать колонистами, не было необходимости. В Александрии было достаточно богатых купцов, готовых выгодно вложить свои средства, а в армии служило множество наемников в возрасте, желавших уйти в отставку. Способность наемников стать поселенцами вызывала определенные опасения, но так или иначе было понятно, что, уйдя из армии и осев на земле, они принесут выгоду государству, у которого появится бесплатный запас прекрасно обученных резервистов, крепко привязанных к Египту.
Аполлоний