в добавление ко всем этим погодным катаклизмам («Божьим карам», – сказал я про себя) приплюсуется ещё и то, что тёплое течение Гольфстрим отвернётся от побережья, начнутся холода, всюду будет неурожай и только богоспасаемая Россия будет процветать. Как такое позволить? Обидно же, что грядущий новый потоп обойдёт Россию. Репетиция потопа прошла в Индийском океане, когда за минуту было уничтожено двести тысяч человек, разве это неповторимо?
– Хорошо ещё, – откомментировал эту трагедию докладчик, – что миру не пришлось кормить эту ораву. – Меня передёрнуло. – Докладчик вещал далее: – Имеющие вскоре быть затопления, вначале прибрежий, хотя в них пока не верят, неизбежны. Людям придётся потерять всё. Их надо будет кормить за счет остальных. Это вызовет милосердие у немногих, а у основной массы – злобу.
Я слушал, но по-прежнему не мог понять позицию выступающего. За кого он? Послушаем ещё.
– То есть землёй обетованной ближайшего будущего будет именно Россия. И народ прежней обетованной Земли её займёт. Может, он после взятия Иерусалима для того и был рассеян, чтобы узнать, где можно спастись в грядущем? Грядущее наступило, он узнал. Племя торговцев и финансистов владеет миром. Иначе и быть не могло. Крестьянин кормит людей, машинист возит, врач лечит, учитель учит, воин защищает, шахтёр добывает топливо, портной обшивает, повар стряпает, то есть любой труженик думает о других, только финансисты, торговцы, купцы думают о личной выгоде. Если они так думают два тысячелетия, до чего-то же они должны были додуматься. Пример – организация финансовых кризисов. Есть у тебя ресурсы или нет их, а хвостом виляй.
Николай Иванович аккуратно положил передо мной полоску бумаги. На ней четко: «Вас попросят выступить. Два-три слова о России, о начале обретения ею места в мире, хорошо? О попытке улучшения демократии».
– У нас среди приглашенных, – как будто из темноты вскоре сказал председатель, – специалист по вопросам современного состояния России в мире. Сам он – выходец из низов, мнение его, полагаю, небезынтересно.
На экране предо мною крупно замигало: «Вам слово».
– Состояние? – Начав, я подумал, что надо же было как-то к ним обратиться: коллеги? господа? друзья? братья? Ничего не подходило. Ладно, обойдутся. – Состояние у России такое же, как и всегда, во все века, – тяжёлое.
– Но почему? – спросили из темноты.
– Россия – светильник, зажженный Богом перед лицом всего мира. А светильник не скроешь, стоит на высоком месте. И очень многим это не нравится. Он их освещает.
– Но это же хорошо, – усмехнулся кто-то, – на электричество не тратиться.
– Освещает не местность, – я решил быть спокойным, – а всю мерзость остального обезбоженного мира.
– М-да. – Это, по голосу, председатель. – И почему же в ваших работах настойчиво проводится мысль о невозможности введения демократии в Россию?
– Жадны и циничны демократы, поэтому. Жадны,