гороховым супчиком, в другом месте попробовал наваристой каши с жареной говядинкой и в целом остался доволен. Теперь – последний пункт официальной программы…
– Разрешите от имени офицеров батальона пригласить ваше императорское величество и всех присутствующих пообедать за нашим табльдотом.
Его величество благосклонно принимает приглашение, и мы следуем в «офицерское собрание» рядом с лазаретом. На лицах свитских видно слегка брезгливое выражение. Ну уж извините, здесь вам не тут, в смысле – не «Метрополь» и не «Яр». Впрочем, даже если и понравится угощение, всё равно ведь будете жрать в три горла и кричать, как всё отвратительно и невкусно.
Почти сразу же нам навстречу попадается Лесечка-Лисичка, несущая стопку рушников. Увидев нашу весёлую компанию, она делает огромные круглые глаза и в панике несется предупреждать «цётку Ганну», что вызывает улыбки присутствующих и звонкий смех Ольги Николаевны.
Обед проходит «на уровне» во всех смыслах. Кувертов из шестнадцати предметов на персону, конечно, мы не набрали, но недавно купленный сервиз, на мой взгляд, смотрелся вполне достойно. Что касается еды, то сегодня Ганна превзошла саму себя. Понятное дело, что и господа офицеры скинулись ради такого события, и я залез в «секретную» кубышку, и Валерий Антонович выделил толику малую из сумм, не подлежащих обязательной отчетности.
Но девчонке тоже досталось. Поднялась ни свет ни заря и целый день носилась, как реактивная, присев отдохнуть, может быть, пару раз на пару минут… Келлер и Бойко, знающие способности нашей поварихи, сразу спокойно приступают к еде, да и остальные очень быстро меняют здоровое недоверие на желание побыстрее очистить всю посуду.
После копченой буженинки, нашпигованной чесноком, студня и соленых груздей в сметане, варварскому уничтожению под прикрытием правил изысканного поведения за столом в приличном обществе подверглись суп из говядины с пирожками, жареный поросенок в клюквенном взваре с гречневой кашей, телячьи ножки под соусом пулетт и куриные котлеты по-пожарски.
Пребывая в отличном расположении духа после всего этого гастрономического великолепия, император решил лично поблагодарить талантливого повара. Пришлось чуть ли не силой вытаскивать на свет божий нашу «нестроевую вольноопределяющуюся». Ганна, покраснев от смущения до ярко-пунцового цвета, пытается что-то лепетать, причем акцент ее от волнения становится еще более заметен, но самодержец благодушным жестом останавливает это издевательство над уставным обращением младшего по чину к старшему начальнику.
– Спасибо, голубушка, вкусно накормила! – Его величество протягивает Ганне золотой империал. – Прими за труды. Не тяжело тебе управляться с таким большим хозяйством?..
Он обращается ко мне:
– Господин капитан, насколько я понял, она отвечает за питание и господ офицеров, и нижних чинов? Не слишком ли тяжёлая ноша для такой хрупкой девицы? – Он окидывает взглядом ладную фигурку в подогнанной