который был в звании – сюрприз-сюрприз, – капитана.
Капитана звали Эдгар Берг и был он воплощением идеального человека. Ростом под метр восемьдесят восемь, он был отлично слажён, что было видно даже под стандартным лётным комбинезоном. Хотя это был тот самый комбез, который на остальных выглядел мешком, но на Эдгаре Берге он сидел как влитой. Он имел коротко стриженные светлые волосы, голубые глаза, волевой подбородок и у него были ярко выдающиеся нижняя челюсть и скулы – хоть сейчас на плакат, прославляющий белую расу. На вид капитану было от тридцати до тридцати трёх лет, то есть от возраста, когда Иисус начал проповедовать и возраста, когда Иисус умер. Впрочем, Эдгар Берг был не Иисус, хотя может кто-то и считал иначе.
Кавенкуру же было всё равно: для него все люди были одинаковые. Внешне они отличались, но внутренне они все были идентичны, хоть и старались убедить себя всю свою историю в своей индивидуальности. Правда, это был не их выбор. У людей вообще никакого выбора не было – эту нехитрую загадку андроид разгадал довольно давно.
Вокруг Кавенкура стояло двенадцать человек – члены экипажа и он, получается, был тринадцатым. Все сплошь пилоты, учёные, бортинженеры и один врач. Обычный набор для дальнего полёта. Обычный, только сам андроид выпадал из этой команды. Кое-какие предположения у андроида были, но он решил пока их «не думать», а дождаться того момента инструктажа, что вёл сейчас капитан, который коснётся непосредственно его.
Эдгар Берг в данный момент говорил о режимах работы лазарета, который предстояло взять под своё крыло Максу Кравицу – приятной наружности господину с обширной русой растительностью на лице. Всем своим видом Макс Кравиц демонстрировал приятную расслабленность и даже по стойке вольно, в которую всех поставил капитан стоял как-то особенно вальяжно. При взгляде на доктора сразу хотелось прилечь на кушеточку и попросить какой-нибудь укрепляющий дух и тело укол.
Касаясь вопросов работы медпункта, капитан плавно перешёл к гибернационным камерам. Почти что весь полёт до Офелии-5 двум тысячам пассажиров предстояло провести в глубоком сне в уютных холодильничках, так как лететь восемь лет, а жрачки на эту прорву бандитов было не запастись. Технологию заморозки и разморозки существенно прокачали в последние полсотни лет, а потому гибернация была делом относительно надёжным. Многие из космобеженцев в колониях даже добровольно входили в гибернационки, чтобы их разбудили уже в сытые времена. Таковых насчитывалось уже больше двухсот тысяч, и число их росло год от года.
Эдгар Берг пропустил банальности типа того, когда людей будут замораживать (их уже замораживали на станции у Юпитера и доставляли на корабль в консервированном виде), когда размораживать, какие отсеки будут первым на очередь к пробуждению. Начал он с самого интересного – что же будет происходить во время самого сна.
– Господа,