кабинет, ставил в ряд по стойке смирно и наподдавал культяшкой по рылам. А она у него тяжелая была. Маменькины сынки потом размазывали под носами кровь с соплями и клялись его пришить. Но Ван Ваныч умер в своей постели в глубокой старости. И весь город на его похоронах обрыдался. Потому что юнцы не затаивают обид. Обидчику достается или сразу, или никогда.
– Спасибо за мемуары, – проворчал Слава Авдеев.
Дед хмыкнул и обратился к Перову:
– Ведите расследование, ведите. А то пока оно вас ведет.
7.
– По-моему, он все врет, – заявил Слава Авдеев, шагая с майором Перовым по блекнущему к вечеру городу.
– Вторая смена в разгаре. Дуй в школу и потряси его приятелей, – взглянув на часы, распорядился майор. – Я буду в управлении. Пора отчитываться перед родимым подполковником.
На сей раз лейтенант с удовольствием сменил направление. Он желал доказать ломаке Перову свою правоту. Потому что Сергей явственно скис после отповеди ехидного деда Васи Ермилова. Будто не догадывался, что старик будет выгораживать единственного внука. Шпана ростовская! Нашел чем перед милиционерами хвастаться.
Подполковника Перов не застал. И легкомысленно рванул домой, где был вознагражден. Наташка плескалась в ванне, правда, заперев дверь.
– Я раскрыла твое убийство, – крикнула она Сергею.
– Откинь крючок, я ничего не слышу, – притворился майор.
Пока девушка старалась, не прерывая купания, дотянуться до крючка длинной ручкой массажной щетки, Перов успел содрать через голову рубашку и снять носки. О привычке Наташи наливать воду выше аварийного слива он совсем забыл. Поэтому, когда ворвался и прямо в брюках плюхнулся в ванну, по закону Архимеда вытеснил на пол столько жидкости, что через десять минут соседям снизу нетрудно было бы определить его вес. Вместо любовных утех порывистый майор елозил тряпкой по кафелю, чертыхался, выжимал штаны, жалел себя. А жестокая Наташа в это трудное для мужчины время несла какую-то чушь.
Ее тетушке, изволите ли слышать, понадобилось кольцо с крупным сапфиром в усыпанной бриллиантами платиновой оправе. Старинное, а не новодел. Майор эту желчную особу на дух не переносил, впрочем, как и она его. Поэтому, выжимая мокрую тряпку, взорвался сразу:
– Тата, я не ювелир!
– Сереженька, ты дурак, – окрылила его Наташа. – Она не для себя ищет, а для подруги.
– Все равно не ювелир, – уперся майор.
Но постепенно навострил уши. Дочка подруги втихаря вытащила фамильную драгоценность из шкатулки, чтобы повыпендриваться в школе. На палец надеть побоялась, положила в сумку. По пути на девочку напали, ударили по голове и ограбили. Теперь она в больнице, а мать мечется по городу в поисках замены кольцу. Женщина взяла бы грех на себя и сказала мужу, будто потеряла сапфир. Но это стопроцентный развод: кольцо принадлежало его прабабушке, бабушке и матери. Он не простит. Девочка от раскаяния исстрадалась и плохо поправляется.