средствами насилия. Это замечание обычно соседствует с типологией источников общественной власти – как правило, политических/ военных, экономических, идеологических/нормативных и культурных. Исторический процесс соответственно объясняется в плюралистическом, мультикаузальном описании, основанном на такой типологии [Mann. 1986. Р. 379–399; Poggi. 1978. Ch. 2; Collins. 1986]. Неовеберианцы поэтому согласны в том, что в феодальном обществе главную роль играют политические, управленческие и военные аспекты. Напротив, марксистские исследования принято считать редукционистскими, детерминистскими, монокаузальными, функционалистскими, или же они просто отбрасываются как недостаточные, иррелевантные или несовместимые при всей их общей озабоченности «экономикой».
Вопреки этой мнимой несоизмеримости в споре о переходе от феодализма к капитализму внимание было перенаправлено к работам Маркса о докапиталистических обществах [Sweezy, Dobb et al. 1976]. Здесь Маркс выделил конститутивную роль политической власти, выражаемой в различных формах «внеэкономического присвоения прибавочного продукта», встречающихся, когда жизненные средства принадлежат непосредственному производителю.
Далее, ясно, что во всех формах, при которых непосредственный работник остается «владельцем» средств производства и условий труда, необходимых для производства средств его собственного существования, отношение собственности должно в то же время выступать как непосредственное отношение господства и порабощения, следовательно, непосредственный производитель – как несвободный; несвобода, которая от крепостничества с барщинным трудом может смягчаться до простого оброчного обязательства. Согласно предположению, непосредственный производитель владеет здесь своими собственными средствами производства, предметными условиями труда, необходимыми для осуществления его труда и для производства средств его существования; он самостоятельно занят своим земледелием, как и связанной с ним сельской домашней промышленностью… При таких условиях прибавочный труд для номинального земельного собственника можно выжать из них только внеэкономическим принуждением, какую бы форму ни принимало последнее… Итак, необходимы отношения личной зависимости, личная несвобода в какой бы то ни было степени и прикрепление к земле в качестве придатка последней, необходима крепостная зависимость в подлинном смысле этих слов [Маркс, Энгельс. Т. 24. Ч. II. С. 373–374].
В этом отрывке выделяется ключевая связка, опосредованная внеэкономическим принуждением, благодаря которой как раз и можно понять феодальное отношение между «экономическим» и «политическим», то есть, на самом деле, их слияние. Оно резко отличается от конфигурации политического и экономического, выделенных в качестве государства и рынка, в капиталистическом обществе:
Абстракция государства как такового характерна лишь для нового времени, так как только для нового времени характерна абстракция частной жизни. Абстракция политического