с учетом геологических условий местности. Первоначально земельный надел относился к улице Кирова, проживающие соседи, к тому времени имели обустроенное подворье, летними вечерами, собираясь у одного из домов, вели неторопливые беседы. В ту пору жизнь стала налаживаться и в городе строились многие. Вдоль новостроек проложили улицу Шопокова, в честь героя Советского Союза – панфиловца, и наш дом прописали к вновь образованному проезду. Продукции местного маломощного кирпичного завода не хватало даже на промышленные социальные государственные объекты. Да и дорого было строить жилье из жженого кирпича. Большинству, в том числе и нам, это было не по карману.
По найму небольшая семейная артель на месте заказчика лепила из глины и соломы при помощи 3–4 секционных форм саманный кирпич-сырец. Подсушенные на южном жарком солнце, эти кирпичи служили основным строительным материалом. Строение из самана отличалась высокой теплоизоляцией в зимнее время и задерживало прохладу в летний зной.
До наступления холодов успели поднять стены, накрыть их крышей. На это ушла вся государственная беспроцентная ссуда. К зиме мы въехали в свой дом без оконных рам, дверей и полов. На скорую руку обустроили одну комнату, поставили буржуйку, закрыли двери и проемы порогами из толя и мешковины. В ту пору зимы на юге Кыргызстана были холодные и снежные, время было голодное, продуктов мало, денег еще меньше. Чтобы купить буханку хлеба люди занимали очередь с глубокой ночи. Каждый жилой участок был закреплен за определенной торговой точкой, мы покупали хлеб в десятом магазине, расположенном на улице Советской. Мать каждый день в 3–4 утра с грудным Олегом на руках уходила занимать очередь за хлебом, ребёнок тоже считался одним из очередников. Тогда в одни руки строго давали по одной буханке.
Стояли ждали 8:00 утра, подъезжала будка с хлебом, запряженная лошадкой. Толпа приходила в движение, возникала толчея, гвалт, младенец просыпался и начинал плакать.
В нашей семье, на правах полноправного члена, проживала баба Шура. В трудные послевоенные годы родители ее приютили. Она была родом из Запорожья, вдова погибшего офицера Красной Армии Александра Дмитриевна Зинько так и не вышла второй раз замуж, стала по сути родным человеком. И любила она нас, детей, как своих собственных. Она работала санитаркой в больнице, часто уходила на ночные дежурства. Во время отсутствия мамы, мы оставались без присмотра, проснувшись, полураздетые выбегали во двор и босиком бегали по снегу. Замерзнув до посинения, забегали в комнату и с нетерпением ждали возвращения мамы с хлебом. Но вот она приносила свежие печеные буханки, растапливала печь, кипятила чай и садилась с детьми за скудный завтрак.
И без того небольшие деньги приходилось всячески экономить. Строительство дома – дело затратное, требовало немало средств, поэтому шло медленно и затянулось на годы. Пережив в собственном доме первую трудную зиму, по весне родители на приусадебном участке разбили