в том, чтобы за ней кто-то ухаживал, а Паблито меньше всех сторонился ее. Я надеялся, что благородство заставит его прийти на помощь, если она будет в такой помощи нуждаться.
Через месяц я снова приехал в Мексику. Паблито и Хосефина вернулись. Они поселились в доме Хенаро вместе с Бениньо и Розой. Нестор и Лидия жили в доме Соледад, а Ла Горда – одна в доме сестричек. Я был очень удивлен и хотел знать, что стоит за этой новой организацией.
Ла Горда сухо сообщила мне, что за всем этим, насколько ей известно, не кроется ничего особенного. Они избрали жить парами, но не парами в обычном понимании. Она добавила, что вопреки тому, что я могу подумать, они были безупречными воинами.
Новая форма отношений была действительно приятной. Все, казалось, полностью расслабились. Не было больше ни подначек, ни вспышек конкуренции. Они стали одеваться в стиле, принятом у индейцев этого района. Женщины были одеты в длинные широкие юбки в складку, почти касавшиеся пола. Они надевали темные шали, заплетали волосы в косы, и только Хосефина всегда носила шляпу. Мужчины носили легкие белые штаны и рубашки, а на голове – соломенные шляпы. Все были обуты в самодельные сандалии.
Я спросил у Ла Горды о значении их нового одеяния. Она сказала, что они готовятся к отъезду. Раньше или позже, с моей помощью или без нее, они собираются покинуть эту долину. Они намереваются отправиться в новый мир, в новую жизнь. Чем дольше они носят индейскую одежду, тем резче будет их переход к новой городской. Она сказала, что их учили быть гибкими, чувствовать себя легко в любой ситуации, в какой бы они ни оказались, и что меня учили тому же. От меня требовалось вести себя с ними непринужденно, вне зависимости от того, как они относятся ко мне. Их задачей, с другой стороны, было покинуть свою долину и переселиться куда-нибудь еще, чтобы убедиться, могут ли они быть такими гибкими, как надлежит воину.
Я спросил, каково в действительности было ее мнение о наших шансах на успех. Ла Горда ответила, что на наших лицах лежит печать поражения. Затем она резко сменила тему разговора, сказав, что в своем сновидении она смотрела в гигантскую узкую щель между двумя высокими круглыми горами. Ей казалось, что эти круглые горы ей знакомы, и она хотела, чтобы я отвез ее в город, расположенный неподалеку. Она считала, не зная почему, что эти две горы находятся именно там и что смысл послания, полученного ею в сновидении, в том, что мы вдвоем должны туда отправиться.
Мы уехали на рассвете. Я уже как-то проезжал через этот город. Он был очень маленьким, и я не помнил в его окрестностях ничего похожего на видение Ла Горды. Вокруг него были только невысокие холмы. Оказалось, что двух гор там действительно не было, а если они там и были, то мы не смогли их найти.
Однако в течение двух часов, которые мы провели в этом городе, нас не покидало ощущение, что мы знали что-то неопределенное, ощущение, которое временами становилось бесспорным, а затем опять отступало во тьму и порождало неуверенность. Посещение этого города странным образом волновало нас, или же, лучше сказать, – по неизвестным причинам мы стали очень